Я вдруг заметил, что Руслан имеет совсем растерянный вид. Даже напуганный.
— Ты что, командир, ты не так понял… ты меня за кого принимаешь? Это я так… просто узнать хотел. Я ничего, я потерплю.
Я успокоился. Даже стало как-то неловко. Но виду не подал. Командир!
— Вот и терпи. Разговор на эту тему — первый и последний. В Моздоке — пожалуйста — мирный российский город. В поле, в горах — хоть чуть-чуть заикнешься, все: рюкзак — Моздок — Москва. Понял?
— Понял.
На протяжении всей этой безобразной сцены остальные члены группы вели себя по-разному. Диму этот разговор откровенно забавлял. Вакула, насупившись, листал какой-то журнал. Про видеомагнитофоны, кажется.
Самолет пошел на посадку.
Моздокский аэродром — отдельная тема. Вообще-то он предназначен для стратегической авиации. Это значит — страны НАТО фигачить. Но в последние годы его функции изменились. Роль НАТО играла Чечня. Стратегические бомбардировщики убрали. Их место заняли «СУ-27» и прочая реактивная тактическая мелочь. Еще сюда прибывали транспортные «Ил-76» с техникой и «живой силой». А уже отсюда техника уходила в Чечню своим ходом, а «живая сила» перелетала туда же на вертолетах «МИ-8» («корова»), иногда на «МИ-8» («дрова»), Так было в прошлую войну.
Спустившись по трапу, я понял, что ничего не изменилось. Каждые несколько минут в небо взмывала пара «сушек», а другая пара в это же время садилась. А еще «Ил-76»-е, «Ту-134»-е и т. д. А еще под крыльями путались всякие вертолеты. Думаю, ни один аэропорт в мире не работает с такой нагрузкой. Я еще в ту войну поражался квалификации военных авиадиспетчеров. Здесь все на них молиться должны.
Стоим на взлетке. Идет мелкий противный дождь. Вокруг грохот, военная суета. А мы стоим. Чего стоим-то? А об этом просто никто не подумал. Ни Собакина, ни я. Нет, в принципе ничего страшного. Отсюда до города и пресс-центра пешком минут сорок. Ходили. Но «телецентр»! Стараюсь думать быстрее — я командир все-таки, надо завоевывать авторитет. Вот и первый повод. А чего тут думать? Не Домодедово. Ни такси, ни «Газелей».
— Мужики, — говорю, — стойте здесь, я скоро приду.
Без особых надежд бреду на площадку перед аэродромным строением (именно строением, иначе и не скажешь). Много солдат, дождь, одна БМП, несколько «пазиков». В них грузятся военные. Без шансов. Вдруг в стороне замечаю «Урал». Люблю я эту машину. Подхожу, но иллюзий не питаю. За рулем прапор.
— Слышь, мужик, выручи, а?
Бесстрастный взгляд с высоты кабины.
— Мы из Москвы, с телевидения, у нас аппаратура, нам бы до пресс-центра добраться.
— А где вы?
— Да вон — на взлетке стоим.
— Садись.
He веря своему счастью, запрыгиваю в кабину.
— А начальство есть?
— Ну… я начальство.
— Да нет, там, в пресс-центре вашем.
— Да… должно быть. А вам зачем?
— Как зачем, отметку в путевом листе поставить — доставил журналистов с Москвы.
— Не проблема. Я тебе в случае чего сам поставлю.
— Не пойдет. Штамп нужен.
— Да найдем штамп, делов-то.
— Смотри.
За этим разговором въехали на взлетку. Выпрыгиваю из кабины. На лицах подчиненных — уважение. Они вообще слегка потерялись при виде этого военно-вавилонского столпотворения. А тут начальник с целым «Уралом».
— Давайте, мужики, грузимся, быстро.
Погрузились. Ребята залезли в кузов. Я, как положено, в кабину.
Узкая, почти прямая дорога в город. Много военной техники. Еще больше — грузовиков с солдатами. Пешие колонны. Камуфлированный муравейник. А над всем этим — серое небо, в воздухе — мелкие капли дождя, такие мелкие, что похоже на туман. Такая погода всегда угнетает. А если ты еще и на войне, да в первый раз… Бедные солдаты, шагающие вдоль дороги. Бедные коллеги, трясущиеся в кузове. Трясущиеся? Знали бы они, как бывает. Да, а погода… И как это «сушки» работают? Опыта прибавилось?
Въехали в город. Ну, городом это трудно назвать. Двухэтажные серые дома, одна улица (все остальные — переулки). Единственный признак светской жизни — пьяные люди в синей форме.
Пресс-центр. Двухэтажное здание, похожее на сельскую школу. Садик. Если бы не погода, было бы очень мило. Впрочем, я этот домик хорошо помню, с 94-го.
Выхожу.
— Ребята, сидите пока, не выгружайтесь, пойду узнаю, что и как.
Прапорщик открыл дверцу.
— Про путевку не забудь!
Не оборачиваясь, поднял вверх руку — не забуду.
Захожу. Типа проходная. На проходной мент. В каске. Зачем ему здесь каска?