- Пожалуйста, пойдемте со мной, - между тем попросила Марта. Глаза ее были полны мольбы. - Я отведу туда, где тот, кто вам нужен. К некроманту.
Йен и Джин переглянулись, кода пришелица развернулась. Уилсон хлопнула в ладоши и победно воскликнула: "Ха!". Томсон попытался взглядом предупредить Джинджер, что это чистой воды авантюра, но та уже впала в азарт.
"Что здесь, черт подери, происходит?!" - губами прошептал Йен, строгим взглядом прожигая в Джин дыру, словно отец в дочери, которая гуляла всю ночь.
- Ничего, - нагло улыбнулась она.
Взгляд Йена заметался между Мартой и Джин.
В конце концов, окончательно сдавшись перед абсурдностью ситуации, Йен устало вздохнул про себя: "Когда-нибудь я удушу эту женщину, клянусь", а вслух сказал:
- Каким бы ни был твой план, но он работает.
- Какой план? Нет никакого плана, - натурально удивилась Джин и спрыгнула с надгробья.
Томсон проклял напарницу в юбилейный, двадцатый раз. Напарники последовали за раскачивающейся на ходу девушкой. В самый последний момент Джин обернулась, равнодушным взглядом скользнув по надгробью, на котором они недавно сидели. Оно оказалось пустым: ни имен, ни дат. Как и на многих других надгробиях на этом кладбище. Джин безразлично вскинула брови и тут же поспешила вперед.
* * *
Змеи длинных волос с золотой чешуй извивались на шершавых, позеленевших камнях. Под ее глубоко посаженными глазами пролегла тень страдания и боли, но сами глаза не выражали ничего.
Его длинные, узловатые пальцы впились в девичьи острые плечи, сжимая их до вмятин над ключицами. Вся его длинная, тощая спина с прорисовывающимися ребрами покрылась испариной и покраснела от усилий, тем временем как тело девушки осталось неизменно холодным. Расширенные черные зрачки девушки, закрывшие собою полностью радужку, уставились в потрескавшийся потолок старого склепа. Глаза не моргали. Златовласая девушка сама практически не двигалась; ее обнаженное, все избитое тело елозил по заплесневевшему, пыльному камню склепа долговязый парень, вонзающийся в нее без жалости все с большей силой. Сначала мужчина медленно, словно жалея тело девушки, втиснул четыре пальца правой руки в небольшую прорезь, сделанную недавно ножом внизу живота, чуть ниже пупка. После он уже погрузил туда всю ладонь, пальцами перебирая еще свежие кишки, дотрагиваясь до еще не сгнившего желудка. Человек истомно застонал, погружая руку в тело девушки едва ли не по локоть продолжая ее при этом насиловать. Левая, свободная рука потянулась к тонкой шее, схватив ту и сдавив до громкого хруста.
Девушка не издала ни звука.
- Это то, о чем я думаю?.. - сдавленно промычал Йен, отодвигаясь от небольшой щелки между массивной деревянной дверью и косяком старого склепа.
- А на что это еще похоже?! - прошипела Джин, раздраженно покосившись на напарника, который весь позеленел, зажимая рукой искривившийся от отвращения рот.
Марта стояла в стороне с отстранённым выражением лица. Рука ее осторожно, кончиками пальцев дотронулась живота, погладив его, словно проверяя на наличие увечья.
- Чертов ублюдок, - прошипела тем временем Уилсон, отходя от двери и прижимаясь к стене, как и Томсон, но с другой стороны входа.
Девушка была явно в гневе от всего происходящего; одно дело шутить, а другое - воплощать это в реальность. Ее мутило за малым меньше, чем ее напарника. Но еще больше ей хотелось уничтожить этого гада. И изгаляться над его телом еще после его смерти, и так жутко, чтобы ему это даже на том свете аукнулось.
Вдруг девушка вспомнила про существование напарника. Она повернула голову в сторону, разглядывая его лицо. Томсон на удивление быстро пришел в себя от недавно увиденного, и теперь он разделял чувства Джинджер. Его глаза были полны гнева, - впервые в жизни он был полностью с ней солидарен.
- Какой план? - шепотом поинтересовалась Уилсон.
- План?.. - переспросил Йен и вскинул брови. Парень закинул сигарету в зубы, прикурив ее. - Убить и не подохнуть самим, - прорычал он сквозь зубы и, достав свой верный Глок, распахнул скрипучую дверь в склеп.
Мужчина поднялся на ноги, натягивая брюки и застегивая ширинку на них. Его жертва, лежавшая под ним, молча поднялась, сводя вместе худые ноги. Ее лицо не выражало ничего, даже когда из ее живота прямо на пол с мерзким хлюпаньем вывалились склизкие внутренности. Она лишь молча обратила на них свой пустующий взор, поднялась на избитые колени и, сгребая все до кучи, с жутким равнодушием начала засовывать все обратно в тело.
На скамье, около мрачного вида стены, в освещении нескольких тусклых свечей, сидели еще пять таких же беззвучных, неподвижных кукол. Они сидели вместе, чем-то неприятно похожие друг на друга. Их глаза неустанно наблюдали за юношей, даже не моргая.