- Я ничего обещать не буду. – Ответил он с неуверенностью.
Глаза мальчика начали намокать, а в носу неприятно защипало. Джон поспешно зашагал к дому, но Зак остановил и повернул его к себе.
Сняв с себя чёрный вязаный браслет, он надел его на руку друга.
- Вот, в знак нашей вечной дружбы. – Улыбаясь, с гордостью произнёс Зак.
- Какая красота – Прошептал паренёк, разглядывая подарок, но тут же с беспокойством посмотрел на своего лучшего друга. – А тебе за него втык не дадут?
- Не волнуйся, если я захочу, то мне ещё один такой купят. – Успокаивающе ответил он.
Джон кивнул и поплёлся в сторону дома. Зайдя в подъезд, в его нос сразу же ударил запах мочи. Зажав нос пальцами, он проскочил мимо огромной хулиганской надписи, стараясь не читать содержимое. С каждой ступенькой его сердце сжималось от страха. И тут оно вовсе упало, когда он увидел мать, стоящую на пороге.
- Ты, не благодарное существо! Моё говнище, что я породила! Никчёмное, вечно ноющее содержимое жидкого стула. – Она была явно не в себе. – Убирайся с глаз моих. Что б я больше в своем доме тебя не видела, дерьма кусок! Любишь гулять?! Вот и гуляй вечно!
Она пошатнулась и чуть не завалилась на спину. Джон бросился помочь ей, но она тут же грубо оттолкнула его.
- Убирайся, я кому сказала! – чуть ли не визжала она.
Джон, молча со слезами, смотрел на неё.
Он не помнил, как оказался на улице, не помнил, как его привёл к себе в дом Зак, не помнил, как к ним в квартиру пришла специальная служба, не помнил, как он очутился в детском доме. Он чувствовал пустоту внутри себя… Он один… Всегда один... Никому не нужный, даже своим родителям.
Но с другой стороны он почувствовал полнейшее облегчение и не стыдился ложного чувства радости, что его, наконец-то, не будут бить.
Детдом оказался сущим адом. Спустя год, после того, как его перевели из одиночной комнаты в общую, его начали загонять в угол дети. И они оказались пострашнее, чем его пьяный отец. Его не чего не спасало от беспощадных детей. И как назло, когда всех обучили, его хвалили за то, что он отличался от других. Он был смышлён, отлично всё просчитывал и умел думать логически.
Но изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год не чего не менялось. Он рос и превращался в юношу, которому исполнилось пятнадцать. Его светлые фиолетовые глаза потемнели, чёрные, как сама ночь волосы слегка отросли, ибо раньше он их сбривал, что б его не таскали за них.
Однажды, ночью, когда он мирно спал, один большой парень, что был старше Джона на два года, стащил его с кровати и, зажав ему рот рукой, потащил в туалет. Хоть Джон и был его выше, но из-за недовеса сильно проигрывал пухлому.
- Ну и зачем ты меня сюда приволок? – Спросил он, поднявшись на ноги. Боковым зрением, заметив ещё пару ребят, что с ухмылкой смотрят на него, он со спокойным лицом уставился на горлопана.
- Что б преподать тебе урок, фуфло пучеглазое. – Сказал кто-то сзади. Джон не успел обернуться, что б посмотреть, кто это сказал, да ему и не нужно это было делать, он и так это знал. Последнее, что он почувствовал - это сильнейшую боль в затылке, а дальше темнота.
Проснулся он с повязкой на голове.
- О, проснулся, наконец. Посмотри, сколько пальцев тут видишь? – доктор показала ему ладонь.
- Где эти подонки, что ударили меня по голове битой? – зло прорычал Джон, игнорируя девушку.
- Во-первых, не выражайся, а во-вторых, ты оступился и упал с лестницы, а парнишки нашли тебя и принесли к нам. – Сказала доктор, начав заполнять бланки.
- Значит, так они вам наврали, а вы с радостью едите лапшу с ушей, – его кулаки сжались, – но ведь лапшу вкуснее есть с тарелки, а не с головы.
- Я смотрю, тебе можно и без проверки. Язык на месте и соображаешь ты не плохо. Послезавтра тебя выпишу, а если ты будешь жаловаться на боли в голове, то я её тебе откручу и забуду прикрутить обратно, умник хренов нашёлся. – Обиделась девушка.
Как доктор сказала, так и сделала, выписала Джона через день, но это и было её роковой ошибкой. За эти жалкие часы, он кардинально изменился. Он не опускал голову, глаза его стали стеклянными, он почти не моргал, не сутулился и держался прямо, внутри него бушевали гнев и ненависть, но при этом его лицо всегда было спокойным и сосредоточенным. Когда он вновь вошёл в общую комнату, где находились все дети, многие ахнули.
- Он выглядит как безумец, – шептали одни.
- А у него точно всё в порядке с головой? – шептали другие.
- У него такой безумный взгляд, он смотрит не моргая. – С ужасом замечали третьи.
- Джон Клиффорд в полном порядке, хватит нести чушь. Ушиб головы был незначительным. С ним всё хорошо. – Отмахнулась няня.
Но ей никто не верил. В последующие дни все старались держаться от него подальше, но это их не спасло.