- Эй, там, громче говорите! - потребовал Грейхальд Спольд.
- Заткнись! - рявкнул Гальдер.
- ЭТО ТЫ МНЕ?
- Нет, ему. Рехнувшийся старый...
- Я все слышу! - рявкнул Спольд. - Вы, молодые...
Он замолк. Смерть окинул его задумчивым взглядом, словно пытаясь запомнить лицо старого волшебника.
- Послушай, - умиротворяюще сказал Гальдер, - просто повтори последний кусок. Диск будет что?
- УНИЧТОЖЕН, - ответил Смерть. - НУ, МОГУ Я ИДТИ? ТАМ МОЯ ВЫПИВКА ОСТАЛАСЬ.
- Подожди, - торопливо перебил Гальдер. - Именем Челилики, Оризона и так далее, что ты имеешь в виду под словом "уничтожен"?
- ЭТО ДРЕВНЕЕ ПРОРОЧЕСТВО, ЗАПИСАННОЕ НА ВНУТРЕННИХ СТЕНАХ ВЕЛИКОЙ ПИРАМИДЫ ЦОРТА. А СЛОВО "УНИЧТОЖЕН", ПО-МОЕМУ, ВООБЩЕ НЕ НУЖДАЕТСЯ НИ В КАКИХ ПОЯСНЕНИЯХ.
- Это все, что ты можешь нам сказать?
- ДА.
- Но до свячельника всего два месяца!
- ДА.
- Хотя бы подскажи, где сейчас этот Ринсвинд?!
Смерть пожал плечами. Этот жест особенно шел Его зловещей фигуре.
- В СКУНДСКОМ ЛЕСУ, К КРАЮ ОТ ОВЦЕПИКСКИХ ГОР.
- И что он там делает?
- ЖАЛЕЕТ СЕБЯ.
- О-о.
- НУ ЧТО, МОЖНО МНЕ ИДТИ?
Гальдер рассеянно кивнул. Он с сожалением подумал о ритуале изгнания, который начинался словами "Изыди, мерзкая тень" и содержал несколько довольно впечатляющих пассажей, в произнесении которых волшебник постоянно упражнялся.
Впрочем, сейчас у него не было настроения возиться с этой речугой.
- О да, - отозвался он. - Кстати, спасибо, - и потом, поскольку не стоит зря заводить врагов среди созданий ночи, вежливо добавил: - Надеюсь, вечеринка удалась.
Смерть не ответил. Он смотрел на Спольда, как собака - на кость, только в данном случае все было более или менее наоборот.
- Я сказал, надеюсь, вечеринка удалась, - громко повторил Гальдер.
- ПОКА ДА, - ровным голосом проговорил Смерть. - НО, ДУМАЮ, ГДЕ-ТО В ПОЛНОЧЬ С ВЕСЕЛЬЕМ БУДЕТ ПОКОНЧЕНО.
- Почему?
- ОНИ ВСЕ ЖДУТ, ЧТО Я МАСКУ СНИМУ.
Он исчез, оставив после себя соломинку от коктейля и обрывок серпантина.
За церемонией незаметно наблюдал один человек. Разумеется, это абсолютно против правил, но Траймон знал о правилах все и всегда считал, что они существуют только для того, чтобы их придумывать, а не затем, чтобы им подчиняться.
Восемь магов принялись спорить о том, что имел в виду призрак, а Траймон направился на главный уровень университетской библиотеки.
Это место внушало благоговейный ужас. Многие книги были магическими, а в случае с гримуарами очень важно помнить одно - они смертельно опасны в руках любого библиотекаря, который любит порядок, потому что он непременно поставит их на одну полку. Это не очень-то благоразумно, когда имеешь дело с книгами, склонными к утечке магии, тем более что числом больше двух они образуют критическую Черную Массу. Вдобавок к этому, многие второстепенные заклинания очень привередливы насчет того, с кем они водят компанию, и имеют обыкновение выражать протест, раздраженно швыряя книги через комнату. Ну и, конечно, всегда следует помнить о полуосязаемом присутствии обитающих в Подземельных Измерениях Тварей, которые собираются вокруг мест утечки магии и дотошно исследуют стены реальности.
Работа магического библиотекаря, которому приходится проводить свои трудовые дни в такой сильно разряженной атмосфере, - занятие, сопряженное с особым риском.
Главный библиотекарь сидел на крышке своего стола и спокойно, очень сознательно чистил апельсин.
Заслышав шаги входящего Траймона, он поднял глаза.
- Мне нужно все, что имеется у нас по пирамиде Цорта, - сказал волшебник. Поскольку он пришел подготовленным, то сразу вытащил из кармана банан.
Библиотекарь скорбно взглянул на угощение и с тяжелым шлепком соскочил на пол. Траймон почувствовал, как ему в руку просунулась мягкая ладонь, и библиотекарь с грустным видом заковылял между книжными полками, увлекая волшебника за собой. Рука его походила на маленькую кожаную перчатку.
Вокруг них потрескивали и искрились книги. Временами случайный разряд ненаправленной магии проскакивал на приколоченные к полкам пруты заземления. В воздухе чувствовался жестяной, голубоватый запах, и у самых границ слышимости раздавался жуткий щебет подземельных существ.
Подобно другим помещениям Незримого Университета, библиотека занимала куда больше места, чем позволяли предположить ее наружные размеры, - магия всегда искажает пространство крайне странным образом. Возможно, эта библиотека, единственная во вселенной, обладала полками Мебиуса. Однако мысленный каталог библиотекаря работал великолепно. Они остановились рядом с высоченной стопкой покрытых плесенью книг, и библиотекарь, подтянувшись, взлетел наверх, в темноту. Послышался шелест бумаги, и на Траймона опустилось облако пыли. Вскоре библиотекарь вернулся; в руках он сжимал тоненькую книжечку.
- У-ук, - сказал он. Траймон осторожно взял книжицу. Переплет ее был исцарапанным, с потрепанными краями, а позолота с заголовка давно слезла, но волшебник кое-как разобрал слова, написанные на древнем магическом языке Долины Цорта: "И Виликий Храмм заветца Цорт, Таинствиная Исторея".
- У-ук? - с беспокойством осведомился библиотекарь.
Траймон бережно листал книгу. С языками у него было туговато, он считал их крайне неэффективными и, будь его воля, заменил бы какой-нибудь удобопонятной системой чисел, но эта книга, похоже, была именно той, которую он искал. Многозначительные иероглифы покрывали большинство ее страниц.
- Это у тебя единственная книга по пирамиде Цорта? - медленно спросил он.
- У-ук.
- Ты абсолютно уверен?
- У-ук.
Траймон прислушался. Вдалеке он различил звук приближающихся шагов и препирающихся голосов. Но он подготовился к этому.
Он опустил руку в карман и спросил:
- Еще банан хочешь?
Скунд действительно был зачарованным, хотя подобные леса на Диске довольно распространенное явление. Зато он был единственным лесом во вселенной, который назывался - на местном языке - "Твой Палец, Болван", что является дословным переводом слова "Скунд".
Причина такого названия, к сожалению, слишком банальна. Когда первые исследователи из теплых земель у Круглого моря попали в холодные глубинные земли, они заполняли белые пятна на своих картах следующим образом. Хватали ближайшего аборигена, указывали на какой-нибудь ориентир, задавали вопросы, громко, отчетливо выговаривая слова, и записывали все, что болтал обалдевший туземец. Поэтому в поколениях атласов были увековечены такие географические изыски, как "Просто Гора", "Понятия Не Имею", "Чего?" и, естественно, "Твой Палец, Болван".