Ладно, походу, заняты братки. Потом поблагодарит, после.
Архипов на ходу стянул пиджак. В клубе было душно. Бросил вещь охраннику и послушно последовал за управляющим. Признаться, и самому стало любопытно, чего там такого таинственного сообразили для него пацаны.
Тим вошел в комнату один. Управляющий остался в коридоре, там же и охрана.
В полной темноте молодой человек сделал два шага. Зажегся софит. Луч света был направлен на бутафорский трёхъярусный торт. Одна стена помещения была зеркальной, и отражение создавало странные иллюзии в голове Тима. Ну или он все же успел опьянеть достаточно сильно.
– Мда... – протянул Тим, сунув руки в карманы.
Не сказать, что от пацанов Тимофей ожидал чего-то эдакого. Но уж явно не проститутку, выпрыгнувшую из торта.
Заиграла музыка. Тимофей снисходительно склонил голову набок. Стало даже любопытно, что за девушка может уместиться в такую коробку.
Крышка сползла с верхнего яруса. Показалась темноволосая макушка. Луч света скользнул по волосам и тут же задержался на груди и плечах танцовщицы.
Очень медленно, в такт музыке девушка начала подниматься. А Тит ощутил, как кровь мчится быстрее. Два блестящих треугольника с ниткой ничерта не скрывали женскую грудь. Кончики волос касались пышных полушарий. А две полоски спускались перекрестием на живот. Два ремешка поперек плоского, аккуратного животика.
Тим расплылся в широкой хищной улыбке. Он не понимал, что смотрит, не отрываясь, на эти ремни. И едва сдерживает нетерпение. Он хочет увидеть больше. Хочет еще!
А дальше – крутые бедра с таким же треугольником, ничерта не скрывающим. Тим мог поклясться, что это были самые охренительные женские бедра в его жизни.
– Твою мать! – прошептал Тим, когда увидел, как стройная бесконечно длинная нога взметнулась вверх.
Убойная растяжка у девчонки. Хотя, ей ведь положена именно такая. Она же стриптизерша.
Тим рухнул на единственный диван и продолжил пялиться на танцовщицу.
А со спины она была не менее красивой. Точеные косточки, к которым хотелось не то, чтобы прижаться ртом. Сожрать хотелось.
Тим ошалело моргнул. Тряхнул головой. Сжал кулаки до хруста и сам же заставил себя их разжать.
Что ж, он же не просил такого подарка. Подарок сам заявился к нему!
Девчонка дала себя рассмотреть. Двигалась в такт музыке. Извивалась, точно дикая кошечка. Тим прикипел взглядом к упругой попке. Ладная, аккуратная, аппетитная. Крохотный клочок ткани дразнил Тима, навевал только одно желание – трахнуть.
А девочка прогнулась так, что Тима сквозь зубы беззвучно выругался.
И вдруг в длинных пальцах девушки оказалась черная плотная лента. В танце малышка приблизилась к Тиму. Ее лицо оставалось в тени, да и маска надежно скрывала. Но Архипов. уже понял правила игры.
– Нельзя смотреть?
Голос казался Тиму чужим. Но плевать. К чертям все. Нахрен!
Тим послушно повязал ленту на глаза. Рукой он успел перехватить тонкое запястье прежде, чем девушка отодвинулась от него.
Потянул на себя, заставил оседлать его бедра.
Играй, девочка! Раз уж вляпалась в такой вот подарочек.
Под жадными ладонями Тима оказалась горячая гладкая бархатистая кожа. Все воспринималось невероятно остро. Наверное, потому что он не видел ничего. Полагался на другие органы восприятия. Старший брат Марк как-то рассказывал, каково это – быть слепым. Вот и Тима сейчас чувствовал себя беспомощным, и одновременно, всемогущим.
Он притянул девчонку еще ближе. Еще. Заставил прогнуться так, что грудь оказалась в сантиметре от губ.
Ощутил, как на его плечи легли девичьи ладони. Надавили, отталкивая.
Тим сделал вид, что не заметил сопротивления. Мы ведь играем, девочка?!
Его руки надавили на поясницу. Тим ощутил, как член упирается в развилку бедер. Надавил сильнее, давая прочувствовать возбуждение.
А свободной рукой нащупал затылок. Парик? Значит, она не брюнетка? Блондинка? Рыжая?
Почему-то Тима еще сильнее возбудила эта неизвестность.
Архипов надавил сильнее. Безошибочно отыскал влажные сладкие на вкус губы.
Его основательно встряхнуло от этого поцелуя. Блядь! Походу, он и не целовался по-настоящему прежде. Вот сейчас, в двадцать семь, познал вкус реального поцелуя. И не с девочкой из приличной семьи, а со шлюхой. Пусть и с красивой.
Рукой на крутые бедра. Надавил. Сильнее. Плавно. Рвано. В такт музыке.
Твою ж мать! Они трахаются уже. А он не успел даже штаны снять!
Она попыталась отпрянуть. Вновь надавила ладонями на его плечи.
Не пустил.
***
Сдвинул ладонь, накрыв манящую промежность. Удивительно, но девочка была мокрой.
– Отзывчивая какая, – пробормотал Тим в мягкие губы и пальцем скользнул глубже.
Стенки лона влажно и удивительно плотно обхватили пальцы. Тимофей рвано выдохнул. Всего секунда, и он мог бы расстегнуть ремень и брюки. Но тогда придется выпустить девчонку. А он уже в ней. Увяз.
Лаская девочку изнутри, Архипов круговыми движениями играл с её языком. Посасывал. Покусывал. Пока не ощутил, как она открывается еще больше.
Его убивало сочетание невинности и порока в танцовщице. Не может быть ведь такого. Это ее, мать твою, профессия. Древняя, как мир. А она скромничает?
Он чувствовал, как тонкие ладони лихорадочно скользят по его затылку, волосам, плечам, сгребая ткань рубашки.
Нет, он же не может так долго. Его нереально накрывало. Сносило мозги в хлам!
Собрав волю в кулак, Тим сдвинул девочку чуть дальше. Все еще был в ней. Ласкал изнутри. И рывком расправился с брюками. Вздыбившийся член моментально толкнулся в мокрую промежность.
– Резинки есть? – рявкнул Тим, не узнав свой голос.
Он услышал протяжный полустон. «Не-е-ет» обожгло шепотом его ухо. Даже не шепот это был, а ласка влажных губ.
Тим нащупал бумажник в кармане брюк. Сложно отыскать квадрат фольги, когда руки трясутся. Но Тим справился.
Наверняка, пролетели секунды. Но они тянулись мучительно долго для Архипова.
Горячее дыхание обжигало его шею, скулу, щеку. Девочка двигалась на нем, отдавшись ритмам музыки. А Тим дурел от того, как реагировал на девочку.
Его заклинило на потребности трахнуть малышку.
Тим расправился с защитой. Вернул девочку на свои колени, дернул рывком так, чтобы не осталось сомнений в его намерениях.
Шире развел податливые бедра. Накрыл сладкие губы ртом. Надавил ладонью на изящную спину.
Черт, у него было дохера вот таких, как эта девочка. Он же не пацан. Кутил по студенчеству. Да и после тоже. Монахом никогда не был.
Но сейчас все было особенно остро. На разрыв. Горячо так, как в чертовом пекле.
Тим вскинул бедра навстречу девочке. Вонзился рывком и сразу до звона в яйцах.
– Бля-я-я-дь! – пробормотал он и потянулся рукой к повязке.
Чертова тряпка! Да провались она пропадом!
– Нет! Оставь! – одними губами на ухо шепнула ему малышка.
– Кто... Как звать? – потребовал Тим.
Ну как так, а?! Почему девочка подалась в стриптизерши?!
Ладно. Потом разберется. Сейчас Тим принял спонтанное решение. Девочку он выкупит. Заберет себе. Ему она принадлежит. Потому что ему крышу снесло от нее. В одну секунду снесло. Лица толком не видел. А пропал.
Он двигался в ней, теперь уже медленно и осторожно. В голове хреново укладывалось то, что он у нее – первый.
Ему хватило нескольких толчков, чтобы кончить. Его раскрошило в пыль. В висках колотился пульс. Руки тряслись. Но ни за что Тим не разжал бы их, продолжая обнимать тонкие плечи.
Черт! Он, кажется, изучил каждый изгиб. Запомнил намертво.
И шрам на правой лопатке. Чуть грубоватый наощупь. Полумесяцем.
Девочка затихла в его руках. Сжала собой его член настолько плотно, что Тим протяжно и глухо застонал.