- Ну что, за встречу? За первую субботу.
Корниенко с готовностью подхватил рюмку:
- За субботу! Обожаю субботы!
Лена подняла бокал нехотя, словно кто-то невидимый принуждал ее это сделать. Глотнула, размазала ликер по нёбу. Во рту стало приятно, сладко-приторно и немножко горячо, как раз так, как и ей самой в объятиях Сергея. Неожиданно для себя она улыбнулась и поддержала:
- За субботу! Чтобы мир состоял из одних суббот!
Майоров понятливо улыбнулся, а Сергей возразил:
- Нет, милая, из одних суббот нельзя. Когда ж я делами буду заниматься? Так я за год не сдвинусь с мертвой точки.
При упоминании о делах Лена нахмурилась. Не хотелось терять драгоценные минуты на пустые, как ей казалось, разговоры. И тут же вспомнила - как раз от состояния дел Сергея зависело их будущее, а потому не стоило пренебрегать ими. Поинтересовалась:
- Так что у тебя с газетой? Ты уже зарегистрировал ее?
Корниенко рассмеялся:
- Глупая! Когда б я успел? Ты думаешь, это так просто? Прежде чем подать заявку, мне нужно подготовить все бумаги. Самое главное - устав, обоснование деятельности. Это же основа любого предприятия. Вот когда сочиню его, тогда и подам заявку.
Лена растерялась:
- Что значит 'когда сочиню'? Ты до сих пор его не написал? Как же так, Серенький - неделя прошла. Ты хоть что-то сделал?
- А как же! - самодовольно ответил тот. - Прежде всего, я все продумал. Заручился поддержкой друзей-журналистов. Мне же будут нужны помощники.
- О, ты нанял сотрудников? - оживился Майоров. - Что ж, оригинальный ход. Хотя любое нормальное предприятие начинается с регистрации и аренды помещения, но газета...
Буквально за несколько секунд на его лице отразилась масса эмоций: от сомнения и удивления до уважительного одобрения. Забавно было наблюдать за тем, как на нем, обычно бесстрастном и непроницаемом, заиграла мимика: то поочередно приподнимались брови и лоб морщился мелкими складочками, то чуть оттопыривалась нижняя губа, то вдруг к ней присоединялась верхняя, а уголки их устремлялись вниз. Глаза то прищуривались, то, напротив, распахивались широко. Лена впервые видела его таким, похожим на живого человека. Ей даже на миг показалось, что он совсем не такой гадкий, каким она представляла себе его раньше. Наверное, она была к нему не совсем справедлива. Ведь если бы он был таким отвратительным, разве Сергей дружил бы с ним столько лет?
Майоров мелко покивал самому себе:
- Молодец. Ты прав: газета - это нечто особенное, и подходить к ней, видимо, нужно иначе. Все верно - пока ты будешь оформлять документы, они пусть роют землю. Тебе ведь нужно не только первый выпуск сделать сногсшибательным. Все пилотные, как минимум десяток, должны состоять из сплошных сенсаций. Все правильно.
Лена улыбнулась. То-то же, понял, что ее Сережа - гений. И за то, что он по достоинству оценил ее любимого, она готова была простить Майорову отвратительное пари, на которое он вынудил их пойти. Однако после ответа Корниенко Елена забыла обо всех своих мимолетных размышлениях.
- Нет, что ты, - с легкомысленным смешком произнес он. - Никого я не нанимал! На этом этапе было бы глупо тратить на них деньги. Нет, я пока что только закидывал удочку. Многие согласны перейти ко мне на условиях приличной зарплаты. Так что я сначала доведу до логического финала весь официоз, найду помещение, а потом уж, исходя из потребностей, найму штат. Не буду же я просто так швыряться деньгами, еханый блин!
Сердце ухнуло куда-то в пропасть. Она измучилась за прошедшую неделю, как будто отбыла в колонии десятилетний срок неизвестно за какую провинность, а он практически не сдвинулся с места? Не сделал ровным счетом ничего, что хоть на йоту приблизило бы их светлое совместное будущее?
- Как? - спросила она упавшим голосом. - Серенький, ты что, даже помещение не подыскал?!
- А как я оформлю аренду, не имея на руках учредительных документов?! Я поездил по городу, посмотрел, что к чему. Более-менее определился с районом. Ленка, ты слишком многого хочешь за одну неделю. У нас их впереди еще знаешь сколько?
- Пятьдесят одна, - бесстрастно подсказал Майоров.
- Точно! - обрадовался Сергей. - Пятьдесят одна, еханый блин! Ленка - пятьдесят одна неделя! Да я за это время горы сверну! Но для того, чтобы все получилось, нужно все как следует обдумать, чтобы каждый шаг был правильным, в ту сторону, где деньги лежат. Правильно, Владик?
Майоров неопределенно пожал плечом, ответил равнодушно:
- Сережа, это твой бизнес. Мы договаривались, что я не буду мешать тебе своими советами, чтобы потом ты не обвинял меня в провале. Действуй, как тебе подсказывает интуиция. Если тебе интересно мое мнение - я бы действовал иначе. Но я работаю с природными ресурсами, ты - в информационном бизнесе. Это слишком разные вещи. Возможно, ты прав. Возможно - нет. Время покажет.
- Вот, а я что говорю? - обрадовался Корниенко. - И я о том же. Масс-медиа - это слишком специфический бизнес, в нем нельзя действовать нахрапом. А вот скажи, Владик, что мне делать с этим долбанным уставом? Что там надо писать? А то ведь я никогда раньше такими делами не занимался.
Хорошее настроение как ветром сдуло. Лене стало еще более грустно, чем в первый день эксперимента. Тогда она смотрела в будущее с надеждой, была уверена, что у Сергея все получится. Теперь же вдруг появились сомнения. Как же так, ведь за неделю можно было так много сделать. А он, выходит, не сделал ровным счетом ничего. Все так же мечтал о том, как станет матерым главредом, и будет, попыхивая сигарой, гонять рядовых журналистов в хвост и в гриву, требуя сенсационных материалов.
Вполуха слушала, как Майоров объяснял Сергею что-то про устав, а сама все больше раздражалась - ну неужели ему не хватило времени в течение недели, чтобы разузнать об этом проклятом уставе? Пусть бы у того же Майорова - если ему запрещено общаться с Леной, это вовсе не означает запрета на душевные или служебные разговоры с другом. Как же так - она зря мучилась целую неделю?
Чуть отогнув рукав светлого пиджака, Майоров взглянул на часы, и Ленино сердце забилось учащенно: время уходит! По регламенту, занесенному в контракт, они имеют право только тридцать минут в неделю видеть друг друга. Минуты стремительно неслись в бездну прошлого, а они теряли драгоценные мгновения на разговоры о бизнесе.
- Сережа! - настойчиво перебила она его на очередном вопросе. - Серенький, время уходит! Мы же...
- Подожди, - отмахнулся он от нее. - Я сейчас. А я, как учредитель, могу сам же быть, скажем, генеральным директором, или президентом компании?
- Конечно можешь. Если ты учредитель, можешь быть кем угодно. Но, Сережа, ты забыл одну маленькую деталь - учредителем газеты выступаю я, а не ты. Ты станешь владельцем только через год, как мы и договаривались. А документы оформляешь на меня - когда надо будет, я подъеду, подпишу все бумаги. Уставной капитал так же устанавливаешь ты, исходя из рациональности. Можешь положить оговоренный законодательством минимум, можешь превысить его, если это необходимо. Я бы на твоем месте обошелся минимумом - его можно будет увеличить в любое время, это не запрещено законом. Решать тебе, Серега, я только подписываю документы. Я - только временный учредитель, через год, если у тебя все получится, я со спокойной совестью переписываю документы на тебя, и делай со своей 'Авоськой', что пожелаешь.
Пока выпили, пока попробовали тирамису, положенные контрактом тридцать минут иссякли. Теперь остались только самые сладкие, самые волнительные пять минут наедине друг с другом. Но разве применимо слово 'наедине', когда вокруг - десятки посторонних глаз?
Майоров деликатно вышел из зала, и Лена взглянула на Сергея с надеждой. Вот сейчас, оставшись с нею вдвоем, он, наконец, поймет, что это пари - чистой воды авантюра, никому не нужная, глупая, бессмысленная. Потому что они все равно не выдержат год друг без друга, не смогут, разорвут контракт, предпочтя счастье бездушной железяке с кодовым названием 'шестисотый'.