Пушистик заскулил, как будто понял меня.
— Да, я знаю. — Я вздохнул и взъерошил его шерсть. — Они и мою жизнь испортили. Но вы дорогие, симпатичные собаки. У вас все будет хорошо. Люди будут выстраиваться в очередь, чтобы взять вас.
Пушистик и Варежка обменялись сомнительными взглядами.
— Да ладно. Меня тоже выкинули, и я выжил. — Пауза. — Ладно, не совсем. Но то, что тебя не убивает, делает тебя сильнее.
Поводки прибыли. Я вывел их на прогулку, чтобы они сделали свои дела - нет ничего более унизительного, чем собирать крошечное собачье дерьмо пластиковым пакетом и искать мусорный бак на оживленной нью-йоркской улице, - затем погрузил их в машину и поехал в ближайший приют для животных, не требующий утилизации.
Чем ближе я подъезжал к приюту, тем сильнее меня тошнило. Мама упоминала, что у Пушистика были проблемы со здоровьем. Что, если он не сможет найти дом? А что, если они разделят их? Они казались близкими, постоянно лизали друг друга и гонялись друг за другом.
Я вспомнил, как в детстве переживал, что у меня нет брата или сестры. Кого-то, кому можно довериться и на кого можно опереться. Роу был ближе всех к этому.
А ты уже больше недели трахаешь его младшую сестру втихаря. Какой же ты друг.
Но именно поэтому я не мог быть с Дилан: я был самовлюбленным, как и мои родители.
К тому времени как я припарковался у приюта, в голове у меня был полный бардак. Я взял поводки с пассажирского сиденья и повернулся, чтобы пристегнуть их к шлейкам собак. Они безропотно подчинились, устремив на меня свои тупые, невинные взгляды.
— Не смотрите на меня так, — нахмурился я.
Они дружно моргнули.
— Вы не вписываетесь в мой образ жизни. Я не выбирал это. И не выбирал все это дерьмо.
Молчание.
— Черт побери. — Я отстегнул поводки, бросил их на пассажирское сиденье и потер лицо.
Подбросив этих маленьких засранцев в приют, я превратился в своих родителей. Эмоционально заторможенный, эгоцентричный человек без единой искупительной косточки во всем теле.
У меня было много знакомых. Я мог бы пристроить их в хорошее место, к людям, которым доверял. Бросить их в приют было самым простым, самым холодным и самым аморальным вариантом. Это был неправильный поступок.
Я выдохнул, опустив затылок на кожаное сиденье.
— Пушистик?
Он хныкнул в ответ.
— Прости, дружище, но нам придется ехать к ветеринару. Но сначала мне нужно кое-что сделать.
Я позвонил Дилан. Она ответила на первом же звонке. Я постарался не уловить в этом ничего особенного.
— Хочешь, я возьму Грав на пару часов? Я собираюсь к ветеринару и уверен, что ей понравится такой опыт. Подумал, что это даст тебе больше времени, чтобы восстановиться после гриппа.
— Ты подхватил то, что у меня? Я знаю, что назвала тебя рогатым псом, но я не имела в виду это буквально. — Дилан звучала скептически.
Я усмехнулся.
— Мои родители подбросили мне своих двух собак сегодня, когда пришли сказать, что они уезжают путешествовать по миру, продали дом, сожгли мои деньги, полученные в наследство, и избавились от всех памятных вещей моего детства.
— Господи, — прошептала Дилан. — Мне так жаль. Хотела бы я быть там, чтобы высказать им все, что думаю.
— Ты бы также отдала им кусок своего кулака. Признай это. — Я сразу почувствовал себя легче, когда отъехал от обочины приюта и заговорил с Дилан.
— Я бы и пальцем не тронула пожилую пару. Я бы оскорбляла их до самой смерти, даже если бы это заняло несколько дней.
Я рассмеялся.
— Просто, знаешь, в память о моем брате, конечно. Не потому, что это ты или что-то в этом роде, — добавила она.
Она старалась, чтобы это не выходило за рамки, как я, когда переделывал лицо Таквада.
— Да, мы оба очень заботимся о твоем брате. Так, как насчет ветеринара? — спросил я.
— Да, она будет в восторге, а у меня появится немного спокойного времени, чтобы поискать работу.
Пять часов спустя я стал беднее на восемь тысяч долларов благодаря оплате ветеринарных услуг, которые я заплатил за предстоящее восстановление крестообразных связок Пушистика. Мне также пришлось сделать им обоим прививки, чтобы они были в курсе последних событий, чипировать их, оплатить анализ крови, чистку зубов и еще кучу всякой ерунды, чтобы сделать их хорошими кандидатами на усыновление. Ветеринар сказал, что им, похоже, от двух до трех лет, и, хотя они были в добром здравии, ими явно пренебрегали. Ничего удивительного.
Грав все это время держалась молодцом. Я сказал ей, что куплю ей мороженое, если она поможет ветеринару. Ветеринар давал ей рутинные задания, такие как чистка одного и того же места на металлической стойке снова и снова, выбрасывание вещей в мусорное ведро и тысячу раз мытье рук. После этого я угощал ее тремя шариками и учил пить мороженое, как молочный коктейль, через кончик рожка. Я считал это своим вкладом в развитие человечества.