— Что ты имеешь в виду? Мы оба договорились, что это будет непринужденно.
— А тебе это кажется непринужденным? — Я откровенно оценил ее. Я никогда не стремился к отношениям - по сути, я никогда не был в них раньше, - и у меня было чувство, что я обязательно найду способ испортить их с Дилан. Но в отличие от прошлых случаев я действительно хотел попробовать.
Секс был невероятным, она заставляла меня смеяться, она была чертовски умна, и хотя идея Гравити, конечно, казалась багажом, на практике она была просто уморительной. Единственный недостаток, о котором я мог думать, заключался в том, что если я все испорчу, это повлияет на мою дружбу с Роу.
Если она у меня еще осталась.
— Ну... — Она потерла затылок, оглядывая нас. — Я имею в виду, это определенно сильнее, чем я ожидала.
— Преуменьшение, блядь, века. — Я постарался сохранить самообладание. — Я думал, что выкину тебя из головы после трех трахов.
Так, в моей голове это точно звучало лучше.
Она начала смеяться.
— Желание заняться сексом с кем-то не является веской причиной для начала отношений с ним.
Я глубоко вздохнул.
— Я хочу не только трахнуть тебя. Я также хочу разговаривать с тобой. Например, постоянно.
— Я тоже хочу, — жалко призналась она. Ее взгляд скользнул к дочери, которая сейчас собирала цветы и засовывала их в шерсть Пушистика и Варежки рядом со мной. — Что ты хочешь сказать? — Она снова осмелилась поднять на меня глаза. — Что ты хочешь попробовать?
— Почему бы и нет? У нас уже эксклюзивные отношения, нам весело вместе, секс просто сумасшедший, и мы соседи, так что это удобно. А в чем минус?
— То, что мы оба очень ущербны и никогда не были в здоровых отношениях? — Она рассмеялась.
— Хорошо. Значит, мы начинаем этот марафон вместе и можем помочь друг другу.
— Возможно, это будет спринт. — Дилан пожала плечами, но нахальная веселость исчезла из ее голоса. Она облизала губы и уставилась на кончики своих кроссовок, рисуя круги на песке. — Слушай, мне очень трудно доверять мужчинам. Позволить себе чувствовать - значит предать собственное сердце. Я пообещала себе, что больше никогда не причиню ему боль.
— Разве это счастье - быть онемевшей? — спросил я, убирая волосы с ее лица. Они всегда были повсюду. Как стая ворон. — Счастливо ли быть под охраной тысячи гребаных стен? Ты была счастлива последние несколько лет?
— Да. — Она возмущенно нахмурила брови. — Конечно, я была счастлива. Это было непросто, но Грав...
— Это только одна сторона твоей жизни. — Я прервал ее речь. — И ты это знаешь. У тебя тоже есть потребности. У тебя есть жизнь. Мечты. Не говори мне, что ты забыла о них, потому что я на это не куплюсь. Ты все еще мечтатель. Ты всегда была мечтательницей. — Я взял ее за щеки и прижал ее лоб к своему, мои губы двигались по ее губам. — Ты никогда не переставала мечтать, и именно поэтому держаться от тебя подальше было так чертовски трудно.
Мы оба задыхались, хотя стояли совершенно неподвижно. Собаки подо мной были похожи на букет, но Гравити была верна своему слову и не прерывала нас.
Наконец Дилан освободилась от моего прикосновения.
— Испытательные отношения. — Она предостерегающе подняла палец между нами. — Это все, что ты получишь.
— Значит ли это, что я получу свои деньги обратно, если буду недоволен продуктом?
Она ударила меня по руке. Я рассмеялся.
— Берите или не берите, мистер.
— Я возьму.
Она сжала кулаки, упираясь ими в мои грудные мышцы.
— Это мягкое напоминание о том, что ты должен относиться ко мне, как к голубой сойке с нахальством орла. Я веду себя как крутая, но я взбалмошная и легко пугаюсь. Так что, знаешь... — Она замялась, покачала головой и захихикала от неловкости, возникшей между нами. — Просто... не облажайся, ладно?
— Поверь мне, я буду чертовски стараться.
— Плохое слово. — Гравити подняла голову от собак. — Ха! Что я получу за то, что не сказала об этом бабушке?
— Ничего. — Я бросил на нее недоверчивый взгляд. — Твоя бабушка - не моя мать. Мне все равно, знает ли она, что я использую плохие слова.
Я все еще обнимал ее мать, затаив дыхание, чтобы она не сказала что-нибудь плохое, например «убери свои грязные руки от моей мамочки, недоумок».
Вместо этого Гравити пожала плечами и сказала:
— Я хочу своего динозавра.
Дилан бросила на меня пытливый взгляд.
— Я подкупил ее, чтобы мы могли поговорить с тобой.
— Доисторическим существом?
— Чем угодно, лишь бы остаться с тобой наедине. — Я зажал ее подбородок между большим и указательным пальцами и наклонил ее голову для поцелуя. — Гравити? — спросил я.