Дилан остановилась рядом с нами, зарывшись лицом Гравити в ее шею и крепко прижимая к себе голову дочери.
— Он мертв? — воскликнула Дилан.
— К сожалению, нет, — почти извиняясь, сказал один из полицейских. Было видно, что все разделяют наше отвращение к этому человеку. — Сейчас на него надевают наручники, и его перевезут в больницу. Он будет находиться под присмотром, пока ему будут лечить раны, а затем его переведут в окружную тюрьму. Я советую вам обратиться к адвокату и найти кого-нибудь действительно хорошего, потому что нью-йоркские тюрьмы переполнены, а вы навернека захотите, чтобы этот человек исчез из вашей жизни.
Дилан кивнула.
— Я позабочусь об этом сегодня вечером.
— Так и сделайте. Вас кто-нибудь подвезет домой или вас подбросить?
— Я отвезу ее домой, — сказал я.
Как только они скрылись из виду, я выхватил Гравити из рук Дилан и сжал ее в объятиях. Мне нужно было почувствовать, как сердце маленькой вонючки бьется о мое, чтобы успокоиться перед тем, как сесть за руль. Я не мог этого объяснить. Мне казалось, что она стала продолжением меня и что любой вред, причиненный ей, будет причинен непосредственно мне.
— Ты в порядке, маленькая вонючка? — задохнулся я.
Ее маленькая головка прижалась к моему плечу. Эндорфины захлестнули мою кровь. Они обе были в порядке. Что бы ни случилось, они были в безопасности.
— Хорошо, малышка. Тебе было страшно?
— Нет, — промяукала Гравити с фальшивой бравадой. — Я была храброй. Тигры-байкеры не боятся. Р-р-р.
Я ослабил хватку, стараясь не причинить ей боль от своей любви к ней.
Теперь не было смысла отрицать это. Я влюбился не только в Дилан Касабланкас, но и в ее дочь, в ее жизнь, в ее вселенную. Я хотел, чтобы Дилан впустила меня, чтобы я стал частью ее мира. Разделить со мной то великолепие, которым был ее космос.
— Конечно, это так. — Я поцеловал ее в щеку. — Я и не сомневался, малышка.
Гравити отстранилась и посмотрела на меня, ее маленькие ручки все еще обвивали мою шею.
— Дядя Райренд?
Пожалуйста, называй меня папочкой. Я всегда думал, что попрошу об этом ее маму, но теперь я понял, что хочу этого от Гравити. Чтобы занять место, которое Такер оставил свободным.
— Да, детка?
— Мистер Гриб мертв. — Ее нижняя губа скривилась, а в больших темно-синих глазах блеснули слезы.
Я откинул волосы с ее лица. На них засохла кровь ее никчемного донора спермы.
— Мне пришлось оставить его.
— Мне жаль. Я испортил тебе все? — Только сейчас, когда моя рука была перед моим лицом и ласкала ее, я понял, что мои костяшки пальцев разбиты и окровавлены, а пальцы распухли.
— Все в порядке. — Она погладила меня в ответ, ее мягкая, пухлая рука провела по моему лицу. Сердце заколотилось в груди. — Ты сделал это, чтобы спасти меня, поэтому я тебя прощаю.
Я уложил Гравити на сиденье в машине, плотно пристегнув ее ремнем.
По дороге домой я переплел свои пальцы с пальцами Дилан, и она позволила мне это сделать. Я не знал, было ли это из-за адреналина, из-за того, как сложилась ночь, или потому, что она простила меня.
— Ты дошла до песни «Wildest Dreams»? — спросил я, поднося к губам ее идеальные изящные костяшки и целуя их.
— Да.
— И как это было?
— Это было прекрасно.
51
Дилан
Дилан: Как поживает Дот?
Роу: Лучше. Оказалось, что это перелом. Мы с Сераф оказываем ей помощь.
Дилан: Хорошо. Скажи ей, что мне жаль, что ей пришлось иметь дело с Такером. Мне так стыдно, что я привела его в нашу жизнь.
Роу: Шшш. Мы избавили Гравити от этого. Теперь давай сосредоточимся на том, чтобы он навсегда исчез из нашей жизни.
Дилан: Думаю, пришло время сказать тебе, что ты был прав... ну, посмотрим, во ВСЕМ.
Роу: Я не был прав.
Дилан: Нет?
Роу: Я ошибался насчет Райленда. Он сделал шаг вперед.
Дилан: Роу?
Роу: Да, сестренка?
Дилан: Я люблю тебя.
Я провела всю ночь, глядя на спящую дочь, следя за ее дыханием, за тем, как поднимается и опускается ее грудь.
Я не могла оторваться от нее. Предстояли переговоры с адвокатами, запретительные судебные приказы, показания «он сказал, она сказала» и, возможно, даже суд, но я не могла думать ни о чем из этого. Более того, я не могла забыть о том, что до того, как Такер запустил всю мою жизнь в нездоровый четырехчасовой круговорот, именно Райленд имел надо мной власть.
Райленд и его решения.
Райленд и его безжалостная, карающая красота.
Райленд и та кокетливая фотография с Клэр Ларсен.