Она усмехнулась, в темноте сверкнули мелкие белые клыки.
— Ты хотел сказать плохое слово.
— Нет, не хотел. Теперь ты просто проецируешь. — Я что, запугивал трехлетнего ребенка?
— Что? — Она откинула голову на подушку. В комнате все еще пахло свежевыструганным деревом и карандашами.
— Ничего. Спокойной ночи, негодница. — Я потрепал ее по волосам.
Когда я обернулся, Дилан стояла в дверях и смотрела на нас, как зачарованная. Я прошел мимо нее, не обращая внимания на то, что застряло у меня в горле. Может, у меня аллергия на детей? Мне нужен «Зиртек», если я собираюсь еженедельно нянчиться с этим ребенком.
— Райленд... — Дилан последовала за мной, и я остановился у обеденного стола, открывая коричневый пакет с нашим заказом DoorDash: тройные бургеры с картошкой фри и два молочных коктейля «Клубничный Орео». — Спасибо за сегодняшний день.
— Не стоит благодарности. — Я запихнул в рот четыре картофелины фри и сделал глоток молочного коктейля. — Серьезно. Не надо. У меня тут чертова травма. Вот как люди живут с малышами? Изо дня в день? Как мы еще не вымерли?
Она тихонько рассмеялась, прихватив с кухни тарелки и посуду. Когда она открыла ящик, чтобы взять нож, чтобы потыкать им в запечатанные соусы, он уколол кончик ее пальца.
— Уф. К черту меня, — шипела она, высасывая кровь из пальца.
— Конечно. Твой ребенок наверняка нас услышит, но я с удовольствием оплачу лечение. — Я засунул в рот картошку. — Я рыцарь, и ты научишься это ценить по мере того, как будет развиваться наша фиктивная помолвка.
— Не позволяй своему рту выписывать чеки, которые не может оплатить твоя задница, — устало вздохнула она.
Если бы ты знала, на что способен мой рот, я бы съел не только бургер.
Но она была права. Нам нужно было быть хорошими и скучными, чтобы не расстроить ее медведя-гризли, брата. Или сорвать мою предстоящую сделку. Нельзя было рисковать сбежавшей невестой.
Мы чередовали виски, молочный коктейль и еду, пока она рассказывала мне о Таре и Стасии и о том, как они унижали ее в течение тридцати минут, прежде чем отправить в путь. Моя кровь закипела, а потом остыла до льда, когда она рассказала о том, как спасла жизнь барменше, у которой случился сердечный приступ, и каким-то образом заменила ее на оставшуюся часть смены.
Суть заключалась в том, что Такер был в городе и работал в «Алхимике».
— Ты знал, что он там работает? — Дилан смотрела на меня с подозрением, макая две картофелины в свой молочный коктейль и забрасывая их в рот - что, простите, было верхом вульгарности. Никто не был идеальным, я думаю. Хотя Дилан была близка к этому, с ее длинными ногами и персикообразной попкой. Нельзя было ожидать, что у нее не будет таких кулинарных причуд.
— Нет. — Я отпил виски. — Когда Роу в городе, мы ходим в гастропаб, расположенный в конце дороги.
— Почему Киран знал, что он будет там? Это не было совпадением. — Дилан нахмурилась.
— Должно быть, он видел его, когда заходил в последний раз. — Я проглотил половину бургера одним укусом. — Киран живет в «Плазе», недалеко отсюда. Засранец, наверное, думал, что делает тебе одолжение, возвращая отца Гравити в твою жизнь.
— Он знает, как сильно я его ненавижу. — Дилан фыркнула.
— Киран думает, что он умнее самого Бога, — напомнил я ей. — Просто притворись, что этого дерьма не было, и живи дальше. Из Такера никогда не выходило ничего хорошего.
— Кроме Гравити, — поправила Дилан, макая картошку в свой молочный коктейль.
Я заметно вздрогнул.
— Все в порядке? — Она нахмурилась.
— Это ты мне скажи. Ты макаешь картошку в свой молочный коктейль.
Она посмотрела на меня непоколебимым взглядом.
— В чем проблема? Разве не ты научил мою дочь, что все равно все выходит из одного места?
— Я сказал то, что нужно было сказать, чтобы заставить маленькую вонючку поесть. Не знаю, откуда у нее столько энергии. Она питается тем, что выводит меня из себя и яблочным соусом, — заметил я. — По этой логике, можно есть дерьмо, потому что именно в него превращается твоя еда.
Ее брови взлетели к линии роста волос.
— Я вижу, ты овладел искусством светской беседы. Неудивительно, что женщины платят целое состояние за то, чтобы ты с ними встречался.
Это вызвало у меня фырканье.
— Теперь я не на службе. Я могу быть самим собой.
— Они захотят кого-то другого? — Она устало посмотрела на меня.
У меня не было настроения копаться в собственном дерьме, но отвлечь ее от мыслей о ее никчемном бывшем было, вероятно, хорошей идеей.
Снисходительная улыбка растянула мои губы.
— Они заплатили по максимуму, милая. Они получили фантазию. Реальную сделку. Я был самым внимательным, сопливым, собственническим, галантным мужчиной на континенте.