— Тебе следовало обратиться в полицию после нападения. — Ее губы искривились от ярости. — Это просто смешно. То, что она сделала, было незаконно. Она...
Я покачал головой.
— Она была пьяна в стельку и эмоционально разбита. Я не оправдываю ее - просто не вижу в этом смысла. Что я могу сказать? Я испытал на себе последствия собственных решений, и мне это не понравилось. Все это говорит о том, что ты не сможешь вернуться к работе в баре или ресторане в Нью-Йорке, как это было дома. И поверь, я понимаю, что привычка к этому заманчива. Не потому, что в этом есть что-то плохое. Нет. Некоторые люди преуспевают в таких карьерах. Но ты – нет.
Она вздрогнула, и тогда я понял, что задел за живое.
Я копнул глубже.
— Ты всегда хотела стать врачом. Ты все еще можешь. Путь, который заслуживает внимания, обычно идет в гору. Если жизнь трудна, значит, ты все делаешь правильно. Не отказывайся от этого детского сада. Ты обязана сделать это для себя и для Гравити. Если твой ребенок не видит, как ты гонишься за своей мечтой, как ты можешь ожидать, что он будет стремиться к своей?
— Рай... — Она зажмурилась и закрыла рот. Открыла снова. — Мне очень жаль...
— Не стоит. — Я положил руку ей на колено, заметив, что ее платье задралось по дороге сюда. От прикосновения шершавых подушечек пальцев к ее гладкой летней коже у меня по позвоночнику пробежала волна энергии. Что-то напряглось в мышцах пресса, словно ключ, поворачивающийся в отверстии, отпирал что-то дикое, и теперь я знал, что дело не в поздних ночных бургерах.
Я был для нее жесток.
Я небрежно убрал руку, не обращая внимания на свой учащенный пульс.
— Вместо того чтобы сожалеть, позаботься о своем будущем, — жестко сказал я.
— Хорошо, папочка. — Дилан закатила глаза.
— Повтори это еще раз, — простонал я.
— Нет. Я говорила с сарказмом. Я лучше останусь сиротой.
Я рассмеялся.
— Тебе помочь поднять Гравити?
— Нет, спасибо. Увидимся через три дня. — Она открыла пассажирскую дверь и обогнула машину, чтобы забрать свою дочь.
Черт. Ее следующая смена была через три дня? Почему мне стало грустно?
И почему я не могу дождаться, пока дни пролетят мимо?
19
Дилан
Кэл: Как поживает твой фальшивый жених?
Дилан: Как заноза в заднице.
Кэл: А Такер?
Дилан: Пока все хорошо. Правда, я не видела его уже несколько дней.
Кэл: Будь осторожна, Дилан, хорошо? Это тот же парень, который издевался над нами в школе.
Дилан: Поверь мне, Дот, нет ничего, чего бы я хотела больше, чем вычеркнуть Такера из своей жизни.
— Вместо того чтобы тратить время на исследования в области кибербезопасности и штаммов гриппа, университеты должны начать выяснять, не являются ли Нина Добрев и Виктория Джастис одним и тем же человеком, — пробормотал Макс, сидя над стойкой с алкоголем за барной стойкой и просматривая «Дневники вампира» на своем телефоне.
Я впервые вернулась после четырехдневного перерыва, и мне наконец-то довелось поработать в «Алхимике». Официально наступило лето, и Нью-Йорк решил начать его с огромного мероприятия в Центральном парке, насыщенного многочисленными живыми выступлениями. Если не считать случайных туристов, заглядывающих в бар, чтобы купить воду по завышенной цене, мы были практически одни.
— Это не один и тот же человек, Макс, — усмехнулась я, просматривая свою страницу в Instagram, приклеивая глаза к роликам людей, путешествующим по миру. Особенно мне нравились те, кто жил в своих фургонах. А тут я была соленой стервой из-за того, что мой свитер зацепился за дверную ручку, в то время как людям приходилось ездить в спортзал, чтобы принять душ.
— Как дела у Фэй? — спросила я.
— Лучше. Но все еще не выписана. Они хотят, чтобы она восстановилась. Четыре, может быть, пять недель, прежде чем она сможет вернуться к работе. Ты все еще не против подменить ее?