Зета хихикнула над головой Гравити.
— Где именно? — Я сжал ее маленькое запястье, поворачивая его из стороны в сторону.
— Вот здесь. — Пухлый пальчик указал на крошечную отметину красоты.
— Понятно. — Я серьезно кивнул. — Выглядит довольно плохо.
— Больно. — Снова надулась.
— Честно говоря, я не знаю, выкарабкаешься ли ты.
За это Зета шлепнула меня кухонным полотенцем по шее. Я подавил смех.
— Сходи за пластырем. Мы тебя вылечим.
Гравити кивнула и убежала в свою комнату.
Я встал и увидел, что Зета широко улыбается мне. Я поднял руку.
— Поверь, я ненавижу каждую минуту.
— Mio caro, ты растешь. Когда-нибудь ты станешь отличным отцом.
— Твоя дочь идет или как? Мы опоздаем на встречу внизу. — Я проигнорировал ее замечание. Я полагал, что Зета не знает о наших фиктивных отношениях, так что не было смысла объяснять, что мое существование в жизни Гравити будет временным.
— О да. Она прыгнула в душ. Она должна выйти с минуты на минуту.
— Можешь пойти и сказать ей, чтобы она поторопилась?
— Нет. И ты тоже не можешь. Она леди. Ей нужно время, чтобы подготовиться перед выходом.
Я провел языком по внутренней стороне щеки. Гравити вернулась, сжимая в руках маленькую баночку с пластырем и коробку с маркерами. Я опустился на одно колено, выхватывая и то, и другое.
— Где это?
Ребенок указал на след от косметики на совершенно другой руке. Я оценил, насколько она была предана лжи. Адвокат на подходе.
— Вот.
Я открыл банку и взял пластырь. Я расправил его на неповрежденном месте и разгладил по коже.
— Рисунок?
— Жираф, поедающий пончик.
— Бред, но я разрешаю. — Я взял маркеры и начал рисовать на ее пластыре.
Все началось с того, что однажды Гравити порезалась бумагой, когда я сидел с ней. Она настояла на том, чтобы я приклеил пластырь, но когда понял, что у них закончились разноцветные тематические пластыри, она разбушевалась. В результате я прочитал ей лекцию TED Talk о разложении нравственного общества через потребительство и розовый налог, а потом пришел к выводу, что в любом случае лучше купить обычные пластыри и просто нарисовать на них то, что хочешь. С тех пор мы латали ее совершенно безупречное тело. Я сомневался, что Микеланджело когда-нибудь был так занят, как я в эти дни.
— Готово. — Я опустил коричневый, желтый и розовый маркеры обратно в коробку. — Ты как новенькая.
— Спасибо. Я обниму тебя. — Гравити обняла меня.
Что это было с семьей Касабланкас, которая была очень ласковой? И почему Дилан не может прикоснуться ко мне? Она была единственной, чьи руки я хотел видеть на себе.
Я неловко похлопал Гравити по спине. Я все еще был не в восторге от того, что подружился с малышом.
— Это ты... нарисовал смайлики на ее пластыре? — Голос, доносящийся из коридора, заставил меня вскинуть голову.
Черт. Это было зрелище, достойное быть нарисованным в Сикстинской капелле.
Дилан, вся накрашенная, в коричнево-белом летнем платье в горошек с глубоким разрезом, открывающим вид на ее длинные стройные ноги. Она уложила волосы крупными пушистыми волнами и нанесла блеск на скулы, а на губы и внутренние уголки глаз нанесла блеск, от которого они выглядели как роса.
— Это жираф и пончик, — подтвердил я. — Я не позволю, чтобы мою работу бездумно унижал дилетант.
— Я не знала, что мы... заказывали твою работу. — Дилан проглотила смех.
— У вас закончились модные пластыри. — Я медленно встал, так как вся кровь прилила к моему члену.
Дилан просто смотрела на меня со смесью благоговения и нежности. Впервые эта сварливая женщина источала теплоту по отношению ко мне, а не желание поджечь меня.
— Готова отправиться в путь? — Я взглянул на свой скромный Cartier.
Наконец Дилан покачала головой, выходя из своей странной задумчивости.
— Конечно. Мама, ты не против? Это в пяти минутах отсюда и не займет много времени.
— Tesoro mia, конечно (пер. Сокровище мое). Иди и развлекайся. Не забудь выпить бокал вина. Ты его заслужила.
21
Дилан
Ты слышишь этот звук, Дилан? Это звук феминизма, покидающий твое тело. Потому что ты только что стала свидетелем того, как Райленд Колтридж замечательно относится к твоему ребенку.
Даже по-отечески.
Но тебе нужно сдержать свое отчаяние. Ты уже дала понять, что хочешь трахнуть его, а он отказался от этого предложения. Причем несколько раз. А учитывая, что он пережил сексуальное насилие, было бы неплохо не обращаться с ним как с куском мяса.
— Дилан, — нетерпеливо шипел Райленд, судя по его тону, уже в тысячный раз.