— Возьмись руками за мой член, — приказал я. — Я хочу кончить тебе на лицо. Можно?
Она с готовностью кивнула.
Мои яйца уже пульсировали, напрягаясь, мышцы напрягались, пресс сокращался.
— Боже, ты такой большой и толстый, — стонала она, держа меня, как рожок мороженого, жадно облизывая, посасывая, целуя кончик.
— Быстрее, — хрипло проговорил я
Она ускорила темп.
И тут я почувствовал щекочущее ощущение бабочки, начинающееся от основания моего члена.
— Я кончаю, — прохрипел я, схватив свой член и целясь в ее глаза, рот, щеки. Белые нити спермы покрыли ее лицо. Она открыла рот, вбирая в себя как можно больше.
Когда я кончил, то кончиком члена провел по ее щеке и втянул мазок спермы в рот. Она тут же закрыла рот, обсасывая кончик с невинной улыбкой.
Наши глаза встретились.
— Спасибо. — Она поцеловала щель моего члена.
О боже. Я собирался жениться на ней по-настоящему, если она продолжит в том же духе.
Это дало мне несколько минут, необходимых для восстановления сил. Я подошел к краю скамьи, поднял ее за задницу и водрузил на себя так, что ее ноги оказались закинуты мне на плечи, а сама она сидела на моем лице. Я прислонился к кварцевой стене, внутренне признавая, что у меня хватило наглости трахнуть сестру моего лучшего друга в его собственном душе, в котором он, вероятно, бесчисленное количество раз трахал свою собственную жену, и все равно мне было не стыдно. За гранью искупления. Казалось, в эти дни суть моего существования сводилась к тому, чтобы трахать Дилан как можно дольше. А я еще даже не был в ней.
— Я неустойчива. — Ее ладони уперлись в стену, когда я прижался к ее клитору, потирая его круговыми движениями кончиком носа. — А что, если я фа-а-ахх...
Я вылизал ее от трещинки на попке до клитора, собрав изрядную порцию киски, чтобы обмазать язык. Черт, она была восхитительна. Земляной, мускусной, сладкой и немного соленой. В общем, на вкус киска была как пенни, но киска Дилан была как четыреста миллионов, которые я собирался заработать у Брюса Маршалла.
— Оххх... — Она начала бесстыдно скакать по моему лицу, уже не опасаясь упасть с моих плеч.
Я вцепился в ее попку смертельной хваткой, чтобы удержать равновесие, и то и дело вводил мизинец в ее задницу, чтобы подразнить. Носом я обмахивал ее клитор, трахая его языком. Природа была добра ко мне и подарила длинный, сильный язык - такой, что мог достать до кончика моего носа... и послужить хорошим заменителем члена. Мой язык безжалостно входил и выходил из нее, пока она обхватывала мой затылок и скакала на мне, как ковбойша. Я уже снова был на полумачте.
Эта женщина должна была стать либо моей смертью, либо любовью всей моей жизни. Никаких промежуточных вариантов.
— Я кончаю. — Она извивалась, пытаясь увернуться от моего языка, ощущения были слишком сильными, слишком острыми для нее.
— Да, детка. Кончи мне на лицо.
Я чувствовал, как ее мышцы спазмируются вокруг моего языка, как ее ноги дрожат вдоль моей спины, как пальцы ног впиваются в мою кожу, и я знал, что секс с ней будет таким, какого я еще никогда не испытывал.
После того как она кончила, я осторожно спустил ее вниз, обнял за талию и посадил к себе на колени, а сам остался сидеть на скамье, ее ноги были раздвинуты по обе стороны от меня. Она выглядела опьяненной похотью. Я крепко поцеловал ее, впиваясь в ее сладкий рот, ощущая вкус своей соленой спермы на ее пухлых губах.
— Мне не терпится полакомиться этой попкой, милая. — Я потянулся между нами, чтобы проверить, насколько мокрой была ее киска. Она уже была готова. Но мне все еще нужно было несколько минут. — Сначала мы подстроим твою киску под мой размер. Потом мы заявим об этом. — Я осторожно ввел средний палец в ее тугую дырочку.
Она извивалась и стонала, погружая свою попку в мои прикосновения. Вода вокруг нас становилась все холоднее.
— Уф. Бойлер в беспорядке, — извинилась Дилан. Мой палец был наполовину в ее попке, и она двигалась, чтобы дать ему пространство, позволяя растянуть ее. — Извини за это.
— Все в порядке. — Я поцеловал ее в шею. — Давай выйдем наружу. Наверное, лучше выключить воду на случай, если Грав проснется.
Она замерла в моих объятиях, ее глаза искали меня.
Я нахмурился.
— Что?
— Тебе не все равно.
— Конечно, мне не все равно. Я не гребаное чудовище.