Мадлен решила, что обезвоживание организма может произойти гораздо раньше, чем они дойдут до какого-нибудь жилья и получат чистую воду. Поэтому, когда им попался чистый и прозрачный ручей, Мадлен попила из него воду и дала попить Рэнсому. Утолив жажду, Мадлен почувствовала себя значительно лучше.
Через несколько часов пути Рэнсом понял, что сил больше нет. Он молча опустился на землю и посмотрел на Мадлен печальными блестящими глазами.
– Когда ты найдешь дорогу, – тихо сказал он, – то, прошу, останавливай только те машины, в которых будут не одни мужчины, – ну, ты меня понимаешь. Женщины с ними, дети. Целые семьи… – Он прикрыл глаза, задыхаясь от усталости.
– Ты хочешь сказать, когда мы найдем дорогу, – поправила его Мадлен.
– Меня с тобой может уже не быть… – чуть слышно пояснил он.
– Я тебя не брошу!
Рэнсом, тяжело вздохнув, опустил глаза:
– Я не могу идти, Мэдди… Все, сил больше нет.
Рана снова начала кровоточить, и Мадлен поняла, что это, кажется, и есть тот самый конец, которого она так боялась…
– Я тоже не могу идти. Я ужасно устала.
У него не было сил даже на то, чтобы спорить с ней. Поэтому он, помолчав, предложил:
– Давай поступим так: ты пойдешь искать дорогу, а когда найдешь, то вернешься за мной.
– Нет, – тихо, но твердо возразила Мадлен.
– Мэдди…
– И не думай даже! – не дала ему договорить Мадлен. – Я никуда без тебя не пойду! И пожалуйста, не спорь… – Голос ее дрогнул.
– Но тебе придется поступить так! – Он разозлился на нее, но вовремя спохватился и тихо добавил: – Прости…
– Не надо никаких извинений. Я без тебя никуда не пойду.
– У тебя нет выбора, – мрачно пояснил Рэнсом. – Мэдди, ты должна продолжать идти. Но без меня.
– Это еще почему? – притворно возмутилась Мадлен. – Я, значит, должна идти, а ты тут прохлаждаться останешься – так, что ли? И не думай! Обопрешься на меня и пойдешь как миленький!
– Не забывай, пожалуйста, что я твой телохранитель, – осторожно напомнил он ей. – И, когда дело касается твоей безопасности, ты должна меня слушаться.
– Что-то не помню, чтобы у нас был такой уговор. Если ты и заключал договоры с моим отцом, то это ваше личное дело. А я себя веду так, как сочту нужным! И кроме того, подобные обстоятельства не были оговорены в твоем контракте.
– Мэдди, пожалуйста, я очень прошу, иди одна! – произнес он вдруг с необыкновенной нежностью.
– Почему это я должна идти, а ты – оставаться тут, тяжело раненный?
Неожиданно для Мадлен он протянул ей руку. Она, удивленная, взяла ее в свою ладонь.
– Пожалуйста, пусть мои труды и заботы не окажутся напрасными… – прошептал он.
«Что?! – не поняла Мадлен. – О чем он? Снова начинается бред?»
Лицо Рэнсома стало пепельно-серым, и Мадлен видела, что он едва жив от чудовищной боли. С трудом разжимая губы, он произнес:
– Я ведь… приехал сюда только для того, чтобы защитить тебя, Мэдди… В тот самый момент, когда я… узнал тебя на фотографии, там, в офисе твоего отца… я сразу понял, что, чего бы мне это ни стоило, я полечу вместе с тобой. Потому что я… не доверю твою жизнь и безопасность никому на свете.
Мадлен почувствовала, как на глаза у нее наворачиваются слезы.
– Рэнсом… – выдохнула она.
– Только для этого я здесь, только для этого, Мэдди, – он облизал пересохшие губы. – Прошу тебя, пусть все мои заботы не окажутся напрасными. – Он закрыл глаза и еле слышно произнес: – Пообещай, что с тобой ничего не случится. Что ты вернешься домой целой и невредимой…
– Мы вместе вернемся домой. Я уверена, что дорога уже близко.
– Мэдди, но я больше не в силах помогать тебе, – признался он. Голос его был слабым, еле различимым. – Не в силах защищать тебя…
– Значит, настало время мне тебя защищать! – жестко оборвала она его.
– Неужели ты думаешь, я буду от этого в восторге?
– Думаю, нет, однако иногда человеку нужно уметь забывать о своей гордости.
Рэнсом гневно посмотрел на нее, но на этот раз Мадлен даже обрадовалась его злости – он снова стал похожим на себя прежнего, каким она привыкла его видеть.
– Ну так что же? – обратилась она к нему, стараясь говорить жестко и холодно. – Так и будем тут сидеть и ждать смерти или ты соизволишь сделать небольшое усилие, опереться на меня и прошагать еще чуть-чуть? Я знаю, Рэнсом, чувствую – мы уже совсем рядом с дорогой.
– Господи, твоего упрямства на сто человек хватит! – услышала она в ответ.