Рэнсом неожиданно проснулся на рассвете. Веки его были тяжелыми, точно налитыми свинцом. Что же разбудило его в такую рань?
Наконец он понял – какой-то повторяющийся легкий, шуршащий звук. Где-то совсем рядом. Это напомнило Рэнсому его детство – когда по утрам мать подметала пол, он слышал точно такой же шелестящий, тихий звук… И по вечерам – когда они с братом сидели за письменным столом на кухне, делали уроки. Уютный, добрый звук – столько милых воспоминаний нес он в себе.
Но откуда этот звук здесь, да еще на рассвете?
С огромным трудом Рэнсом заставил себя открыть один глаз. Он увидел ровную деревянную поверхность. Но куда же делась подушка? Странно – где он лежит? Явно не на кровати.
Рэнсом открыл второй глаз и приподнял голову. Она сильно закружилась, к горлу подступила тошнота. Черт! Рэнсом с трудом проглотил слюну и замер, ничего не понимая.
Он знал только, что находится не в своей комнате. Он сидел на деревянном стуле, а его руки и голова покоились на деревянной поверхности стола. Господи, как же он умудрился заснуть в таком положении?!
Во рту у него было мерзко, губы с трудом шевелились – так бывает после изрядной попойки, однако, насколько он помнил, вчера он не особенно много выпил. Ужасно болела голова. Неужели он вчера опьянел? Странно, это на него непохоже. И тем более – пока он охраняет Мадлен.
Он попытался напрячься и вспомнить – от этого усилия голова только сильнее заболела. Нет, вроде нет. Только пиво за ужином да немного виски с Мигелем перед сном. Правда, виски показалось ему очень сильным, чуть горьковатым. По-видимому, его усыпили!
– Добрый день, сеньор!
Глянув через плечо, Рэнсом наконец понял, что его разбудило. Девочка лет десяти подметала деревянный пол в баре. Она нерешительно улыбалась, глядя на него. Рэнсом попытался улыбнуться в ответ, но это ему не очень удалось.
– Где сеньор? – спросил он о Гутиерре. Язык ворочался с трудом – по-видимому, кто-то подсыпал ему какой-то гадости в виски. Но кто? И для чего?
Девочка ответила Рэнсому по-испански, что сеньор Гутиерре еще спит. Может быть, сеньор желает чего-нибудь?
Но Рэнсом уже не услышал ее. Зачем его усыпили? Как для чего, идиот! Он взлетел по лестнице в одно мгновение. Красивая богатая женщина, одна в комнате. Господи, только бы с ней ничего не случилось! Он бросился к двери. Она была заперта.
– Мэдди! – закричал он что было сил, колотя в дверь. – Мэдди, Мэдди…
Он услышал, как она вскрикнула и встала с постели. Она жива, жива!!!
Полусонная и ничего не понимающая, Мадлен отворила ему дверь.
– Мэдди! – Он изо всех сил сжал ее в своих объятиях – теплую, милую.
– Что, что такое? – Перепуганная, она крепко прижалась к нему.
– Господи, ты жива, Мэдди, – повторял Рэнсом, не выпуская ее из рук.
– Рэнсом, что, наконец, происходит? Объясни толком, я ничего не понимаю.
Он все еще крепко держал ее, словно желая окончательно удостовериться в том, что она цела и невредима.
– Я подумал… А, черт, Мэдди! Уже не знаю, что я там подумал, но…
– Ты не знаешь, что ты подумал?! Как это понимать, Рэнсом? Что происходит?
– Я… не уверен… – пролепетал он.
– Что-нибудь не так?
– Гм… Прости, я не совсем уверен… – Кажется, он выглядел довольно глупо.
– Не совсем уверен? Ты спятил? Напугал меня до смерти…
Рэнсом опустил голову и пробормотал себе под нос:
– Прости меня.
– Простить? – Мадлен не знала, что сказать. Ее тонкий халатик едва скрывал очертания прекрасного тела. Она устало опустилась на кровать. – Простить тебя, – снова повторила она машинально. – На этот раз ты, похоже, сломал мне пару ребер своим дурацким револьвером…
Глянув вниз, Рэнсом увидел кобуру – верно, он совсем забыло ней. Мадлен, наверное, было очень больно… Надо, в конце концов, научиться держать себя в руках! Рэнсом с виноватым видом посмотрел на Мадлен и произнес:
– Понимаешь, такая ужасная ночь, и…
– Господи, да меня едва удар не хватил! – воскликнула Мадлен.
– Постараюсь, чтобы больше такого не повторилось, – промямлил Рэнсом, и вдруг его пронзила догадка: Мигель!
Он бросился из комнаты. Мадлен стремительно последовала за ним. Они остановились у двери Мигеля.
– Послушай, что, наконец, происходит? – недоумевала Мадлен.
– Кто-то подсыпал мне снотворного вчера вечером, – коротко объяснил ей Рэнсом и заколотил в дверь, крича: – Мигель! Ты здесь? Открывай!
– Что?! – Глаза Мадлен расширились от изумления.