«Знаете, с самого её рождения я что-то чувствовала, но никак не могла объяснить. Я помню себя в её годы, помню свои увлечения, интересы, а она совершенно другая».
«То есть вы предполагаете, что Каролина — не ваша дочь?»
— Пока, мама, — тихо говорю я, а потом быстро запрыгиваю в машину, боясь, услышать от нее что-то такое, от чего весь мой мир перевернется с ног на голову.
* * *
К моему удивлению Илона уже ждет меня за круглым столиком уютной кофейни, что расположилась у самой набережной. Обычно у нас все наоборот. Небрежно целую её в щеку и поспешно стягиваю пальто. Вешаю его на замысловатую вешалку у окна и плюхаюсь в низкое кресло.
Я чрезвычайно напряжена. После разговора с мамой — а ведь я заведомо знала, что он из себя будет представлять, — во мне вспыхнула такая злость и обида, что чудом посчастливилось не въехать пару раз в одну и ту же машину перед собой по дороге сюда. Я все накручивала себя, представляла, что бы она сказала мне, останься я дома еще на несколько минут. Может дело дошло бы до самых страшных высказываний, типа, ты мне больше не дочь и я видеть больше не желаю твою физиономию!
— Капуччино и Латте для моей подруги, спасибо, — не глядя на официанта, говорит Илона. Когда парень уходит, она неторопливо кладет руки на стол и оглядывает меня пристальным взглядом. На ней белая почти прозрачная блузка с треугольным декольте, а на шее тонкая серебристая цепочка с маленьким сверкающим камнем. — Кажется, у кого-то нервишки шалят?
— И как это ты догадалась! — восклицаю я, стараясь накрепко запереть дверцу с неприятными мыслями. Сейчас мне нужно выяснить, что произошло в прошлую субботу, куда делась Илона и кто такой этот Макс. Хотя, последнее, пожалуй, не так важно. Некоторое время сижу молча, ожидая объяснений, но Илона, по-видимому, даже и не собирается поведать мне о таинственной причине своего внезапного исчезновения. — Какого черта ты пропала тогда? — не выдерживаю я. — И почему соизволила встретиться со мной только сейчас? Извини, но я ни за что не поверю, что ты всю неделю и днем и ночью занята была.
— Это действительно так, — без тени лукавства отвечает она. — Мне очень жаль, что не смогла увидеться с тобой раньше.
— Ладно, проехали. А что же тогда случилось в субботу? Я названивала тебе, писала, но ты как будто с лица земли исчезла. Куда ты вообще запропастилась? Я же чуть не умерла от страха!
На пухлых губах появляется хитрая улыбка, приводящая меня в еще большее недоумение.
— Я что-то смешное говорю?
— Впервые слышу от тебя так много вопросов, — пожимает она плечами, — один за другим, один за другим. Глазки-то горят.
— Огнем, уж поверь мне, — шепотом говорю я, стараясь пропитать каждое слово колючей злостью. Ну, может и не злостью, а хотя бы глубоким недовольством. — Ну и?
— Как провела время тогда? — Да она что, издевается?! — Что тебе запомнилось, что понравилось?
В мыслях тут же проносится воспоминание о Максе; парне, что так страстно целовал меня в беспросветной комнате. Меня до сих пор не покидает мысль, что это был лишь сон. Самый горячий сон в моей жизни.
— Мне хорошо запомнился тот момент, когда моя подруга без объяснений смылась куда-то. Я вышла в коридор, хотела уйти, но тут снова выключился свет и какие-то девки орали, как истерички. Я чуть не умерла от страха.
— Повторяешься.
— Да, черт возьми! Я чуть не умерла от страха! — повторяю в третий раз, чтобы до этой самоуверенной девицы, наконец, дошел смысл моих слов. — Зачем ты сделала это? Куда испарилась?