Второй, тощий и жилистый, сочувственно кивал.
— Знакомая песня. Казначей Орловых, змей подколодный. Он всем тут заправляет. У них в роду вояк-то хватает, а вот с мозгами, которые деньги делать умеют, — один этот Аристарх. Серый кардинал, не иначе.
Мои уши встали торчком. Я незаметно толкнул Арину ногой под столом. Она тоже слушала, хотя и шикнула на мое не баронское привлечение ее внимания.
— Да какой кардинал! — пузан стукнул кружкой по столу так, что пиво расплескалось. — Ворюга! Все их темные делишки на нем держатся. Контрабанда… А знаешь, что я слышал? Что именно он с этими… ну, ты понял… с людьми в черных рясах дела ведет. Деньги им возит, а взамен получает то артефакты какие-то диковинные, то «помощников» особых, от которых люди потом пропадают.
«Орден», — мысленно констатировал я. Вот она, ниточка, за которую можно потянуть.
— И где ж сидит этот паук? — спросил тощий.
— А где ему сидеть? В своем поместье, в Соколиных Холмах. Говорят, там у него крепость, а не дом. Денег награбил столько, что может себе позволить.
Соколиные Холмы. Есть. Цель определена.
У меня в голове мгновенно начал выстраиваться план. Аристарх. Финансист. Мозг и кошелек Орловых. И, что самое главное, — связной с Орденом. Это была идеальная цель. Удар по нему — это удар по нервной системе врага. Ослабить их финансово, перекрыть канал связи с Орденом, а если повезет — захватить документы, переписку, что угодно, что вскроет всю их агентурную сеть в регионе. Это был шанс перевернуть доску.
Рано утром, когда «Заблудший Путник» еще спал пьяным, тяжелым сном, мы были уже на ногах. На остатки серебра мы купили у сговорчивого трактирщика припасов на пару дней, две фляги воды и два грубых дорожных плаща с глубокими капюшонами — лучшая маскировка для тех, кто не хочет привлекать внимания.
Мы вышли из городка, полные смутной надежды. Впервые за долгое время у нас был план нападения. Мы знали, куда идти и что делать. Воздух был свежим и прохладным, солнце только-только начало подниматься над лесом, окрашивая небо в нежно-розовые тона.
Мы вышли на главную дорогу, ведущую из города в сторону Соколиных Холмов, и замерли как вкопанные.
Дорога была перекрыта.
Два десятка воинов в знакомых доспехах, на которых тускло поблескивал герб рода Шуйских — хитрая лисья морда.
А впереди отряда, на вороном, как сама ночь, коне, сидел человек.
Ратмир. Его лицо, покрытое шрамами, было похоже на маску из камня. Он смотрел на нас, в его взгляде нельзя было прочитать ничего — ни радости, ни гнева, ни сочувствия.
Глава 5
Дорога была перекрыта. Двадцать воинов, впереди — Ратмир на вороном коне. Конец фильма. Титры. Мой гениальный план по «соколиной охоте» на казначея Орловых только что приказал долго жить, не успев даже толком родиться.
Мозг, еще мгновение назад рисовавший мне блистательные тактические схемы, выдал ошибку 404 и ушел пить кофе с коньяком. Вся моя смутная надежда, которой я успел позавтракать, свернулась в тугой, холодный комок где-то под ложечкой и неприятно заворочалась. Всегда так: только наметишь свет в конце тоннеля, как выясняется, что это просто кто-то прикуривает перед тем, как тебе навалять по самое не балуйся.
«Фиксация. Двадцать два биологических объекта, из них один — повышенной прочности, классификация „Ратмир“, — бодро начала Искра свой протокол. — Вооружены арбалетами, короткими мечами и скверным настроением. Расположение — тактическое полукольцо, пути к отступлению отрезаны. Вероятность успешного прорыва без превращения в дикобразов… невысокая».
Неуместное чувство юмора Искры меня раздражало.
«Заткнись», — мысленно рявкнул я на нее, даже не дав договорить. Она и так всё сказала одним своим появлением. — «Я не слепой».
Что такое «не слепой»? Это метафора, обозначающая наличие у тебя функционирующей зрительной системы и способности к базовому тактическому анализу? Твой сарказм становится все более многослойным. Мне нравится! — с неподдельным восторгом отозвалась она.
Я проигнорировал ее. Сейчас было не до уроков лингвистики для искусственного интеллекта. Ратмир спешился. Одно плавное, отработанное годами движение. От него веяло такой монументальной уверенностью, что казалось, если в него сейчас запустить из катапульты, он просто отряхнется, поймает ядро и спросит: «Кто кидался?».
Он не спешил. Медленно, вразвалочку, как хозяин, обходящий свои владения, он двинулся в нашу сторону. Его взгляд, тяжелый, как наковальня, прошелся по нам, оценивая. Сначала он вперился в Арину. Она замерла рядом, но не от страха. Нет, эта девица страха не знала. Она превратилась в натянутую до звона струну, из наследницы великого рода — в дикую кошку, готовую вцепиться в глотку. Вся ее поза кричала: «Только тронь!». Ратмир это увидел, и в его глазах не мелькнуло ничего, кроме деловой оценки.