Но это был еще не конец. Ратмир, похоже, решил сегодня поработать главным поставщиком проблем. Он перевел свой тяжелый взгляд на Арину.
— А вас, леди, я должен попросить остаться под моей охраной, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Ваша безопасность — мой прямой приказ. И эту его часть я не нарушу. Барон идет один.
Я аж присвистнул про себя. Хитрый, как сто лис. Одним ходом он и приказ частично выполнил, и Арину в безопасности оставил, и меня на короткий поводок посадил. Ведь я не смогу просто так свалить, зная, что она здесь, фактически в заложницах. Если я не вернусь через два дня, он не только за моей головой придет, он еще и Арину доставит прямиком в лапы ее дядюшки. Гениальная многоходовочка.
Арина вспыхнула, готовая взорваться праведным гневом. Еще бы, ее, самостоятельную и опасную, только что попытались превратить в барышню в беде, которую нужно охранять.
«Ошибка. Разделение ключевых тактических единиц снижает общую эффективность группы на сорок два процента», — с непоколебимой логикой встряла Искра. — Рекомендую пересмотреть условия договора'.
«Спасибо, подруга, я и сам вижу, что дело пахнет керосином», — мысленно огрызнулся я.
Ратмир сделал свое дело. Он превратился из врага в очень неудобного, требовательного и опасного союзника. Он дал мне шанс, но цена этого шанса была высока. Теперь я был один. Против Ордена, против Орловых, и с тикающим таймером над головой. Веселье, которого я так просил, только начиналось.
Арина уже открыла рот, чтобы высказать Ратмиру всё, что она думает о его «охране» и «безопасности». Я видел, как в ее глазах пляшут злые огоньки, и готовился к извержению вулкана. Но она не успела. Вселенная, видимо, решила, что на сегодня нам хватит словесных баталий и пора переходить к физическим.
Тишину разорвал короткий, злой свист.
Что-то черное и стремительное пронеслось мимо моего уха и с глухим «тхук» вонзилось в землю прямо у носка сапога Арины. Стрела. Черная, как смоль, с таким же черным оперением. Она дрожала, будто смеясь над нами. Это был не выстрел на поражение. Это был гонг, объявляющий начало представления.
И представление началось.
Из-за деревьев, из теней, из самого воздуха, казалось, начали материализовываться фигуры. Они не бежали, они скользили над землей, бесшумные, как призраки. Черные одежды, лица скрыты масками, в руках — короткие, изогнутые клинки. Ассасины Ордена. И среди них я сразу разглядел тех, от кого по спине пробежал холодок, — Жнецов. Их аура ощущалась как дыра в реальности, как вакуум, высасывающий тепло и свет.
Воины Шуйских среагировали мгновенно. Лязгнула сталь, затрещали арбалеты, воздух наполнился криками и звоном металла. Но нападавшие были не просто фанатиками. Они были профессионалами. Они двигались единым, слаженным организмом, и их цель была одна.
Арина.
Один из ассасинов, быстрый, как молния, проскользнул мимо двух воинов Ратмира, игнорируя их мечи, и рванул прямо к ней. В его руке блеснул тонкий, похожий на шило, стилет.
Но Ратмир был быстрее.
Я даже не успел моргнуть. Этот каменный истукан, этот монумент воинскому долгу, рванул с места с грацией пантеры. Он не кричал, не издал ни звука. Просто сделал два шага и встал между Ариной и ассасином, закрывая ее своим телом.
— Ваша безопасность — мой долг, — прорычал он, и в его голосе было больше стали, чем в его мече.
Меч Ратмира встретил клинок ассасина, высекая сноп искр. Но ассасин был хитрее. Он не стал ввязываться в силовой поединок. Одним неуловимым движением он отбил удар в сторону, и стилет в его второй руке метнулся вперед, как жало змеи.
Ратмир отшатнулся, его лицо исказилось от боли. Я увидел, как тонкое лезвие вошло ему в плечо, в уязвимое сочленение доспехов. Ассасин тут же отскочил назад, растворяясь в общей свалке. А Ратмир… он покачнулся, его меч выпал из ослабевшей руки и со звоном ударился о камни. Рана на его плече мгновенно начала темнеть, черные вены поползли по коже. Яд. Быстрый и, скорее всего, смертельный.
— Командир! — заорали его люди, но им было не до него. Их теснили, бой был в самом разгаре.
Арина смотрела на оседающего на землю Ратмира, и на ее лице отразилась такая гамма чувств, что хватило бы на десяток театральных постановок. Выбор. Бежать со мной под прикрытием этого хаоса или спасти человека, который только что заслонил ее собой. И она свой выбор сделала.
Она без единого слова опустилась на колени рядом с воеводой. Ее ладони вспыхнули ярким, теплым, янтарным светом, который тут же окутал его раненое плечо. Я видел, как черные вены яда остановились, а затем медленно начали отступать под натиском ее силы. Она вливала в него жизнь, вырывая из лап смерти. Но этот акт милосердия превратил ее в идеальную мишень. Неподвижную, уязвимую, полностью сосредоточенную на спасении.