«Анализ вербальной атаки. Используются методы психологического давления, апелляция к эмоциям, демонизация образа противника, — с бесстрастием патологоанатома констатировала Искра. — Эффективность воздействия на аудиторию… высокая. Концепция „вешать лапшу на уши“ выполняется им на профессиональном уровне. Что такое „лапша“? Это пищевой продукт из теста?»
«Это то, что ты сейчас жрешь вместе со всеми, подруга», — мысленно прошипел я, ощущая, как холод в груди сжимается в тугой, звенящий комок.
Орлов тем временем вышел на финишную прямую. Воздев руки к сводчатому потолку, он обратился уже не к лордам — к Легату и Инквизитору.
— И я спрашиваю вас, благородные лорды! Я спрашиваю вас, уважаемые представители Империи! — его голос гремел, отражаясь от каменных стен. — Доколе этот монстр, это исчадие ада, будет ходить по нашей земле и осквернять ее своим присутствием⁈ Где же он, этот трус, этот убийца Рокотов, который боится даже предстать перед лицом правосудия⁈
Зал замер, все взгляды были прикованы к нему. Он создал идеальный момент. Момент, когда толпа готова была разорвать меня на части, а представители власти — подписать смертный приговор, не глядя. Он ждал. Ждал оглушительной тишины, которая стала бы моим заочным приговором.
И он ее получил. На пару секунд.
А потом я сделал шаг вперед, выходя из тени, из нашего кокона невидимости.
«Искра, — скомандовал я мысленно, и это было похоже на щелчок выключателя. — Фас».
Поле искажения, державшее нас в тени, не просто исчезло — оно схлопнулось. Вся моя аномальная, чужеродная сила, которую я вливал в него и которую оно сдерживало, на долю секунды вырвалась наружу.
Не взрыв. Не огонь. Вспышка. Ослепительная, беззвучная вспышка чистого, серебристого света хлынула от моего меча, на мгновение заливая весь зал и заставляя всех зажмуриться, а свечи в люстрах — затрепетать и почти погаснуть.
Когда свет схлынул, я стоял в центре пустого пространства, образовавшегося вокруг меня. Люди инстинктивно отшатнулись, расступились, как вода перед носом корабля. Один, в своем потрепанном дорожном плаще, с гроссбухом в одной руке и с мечом, на котором едва заметно пульсировали темные вены, — в другой.
Тишина стала абсолютной. Орлов замер с воздетыми руками и отвисшей челюстью, похожий на нелепый памятник самому себе. Лорды таращились на меня, как на привидение. Легат Голицын подался вперед, его лисьи глаза сузились в щелочки. А Инквизитор Валериус… он впервые за весь вечер удостоил меня взглядом. И в этом пустом, безжизненном взгляде на мгновение промелькнуло что-то похожее на… интерес.
Я поднял голову, встречая его взгляд без страха. Мой голос, усиленный остатками той же силы, что создала вспышку, разнесся по залу — ровный, холодный и оглушительно громкий в наступившей тишине.
— Я здесь.
Я сделал паузу.
— И у меня есть пара вопросов к обвинению.
Глава 14
Весь этот курятник, полный напыщенных индюков в бархате и шелках, замер. Кто-то подавился вином; кто-то уронил кубок, и глухой стук в этой мертвой тишине прозвучал, как выстрел. Рожи вытянулись, как у двоечника, которого мамка застала за курением за сараем. Сценарий, где я должен был быть заочно осужденным пугалом, только что накрылся медным тазом.
«Анализ физиологических реакций. У объекта „Барон Орлов“ зафиксирован скачок артериального давления до критических отметок. Пульс — сто сорок два удара в минуту. Рекомендуется ввести внутривенно магнезию, но у нас ее нет», — с бесстрастием медицинского справочника сообщила у меня в голове Искра. — «Вероятность спонтанного инсульта — двенадцать процентов. Это считается успешным выполнением задачи?»
«Это считается хорошим началом, подруга, — мысленно я отмахнулся. — Молчи и сканируй дальше, идет сеанс одновременной игры».
Первыми, как и положено, из ступора вышли те, у кого вместо мозгов — набор простых рефлексов. Стража. Десяток лбов в шлемах, с деловитостью мясников, увидевших заблудшего поросенка, ринулись ко мне. Не с криками, нет. Молча, с лязгом выхваченных мечей, со скрежетом сапог по камню. Ощетинившаяся свора, готовая рвать.
Я даже не шелохнулся. Адреналин, который должен был бить по вискам, куда-то исчез. Вместо него — звенящая, отстраненная тишина в голове. Весь этот зал, полный перепуганных рож, вдруг показался не угрозой, а… задачей. Набором данных. Фигурами на доске, двигавшимися как-то замедленно, предсказуемо. Холод в груди не мешал — он прочищал мозги, убирая все лишнее. Например, инстинкт самосохранения.