Инквизитор Валериус не смотрел в книгу. Он смотрел на меня. В его взгляде теперь не было ни любопытства, ни отстраненности. В нем плескалась чистая, концентрированная ненависть. Ненависть перфекциониста к кляксе на идеально чистом листе. Я был Хаосом, который посмел вершить свое собственное правосудие на его территории, его, Инквизитора, методами — уликами и логикой.
В рядах сторонников Орлова стало тревожно. Как крысы на тонущем корабле, они зашептались, засуетились, бледнея на глазах. Барон Кривозубов, тот самый, что потерял караван, уже не просто сверлил Орлова взглядом — он смотрел на него, как на свой личный кошелек, который только что сбежал и теперь его нужно догнать и выпотрошить. Купец, которого я приложил поставками соли, незаметно пробирался к выходу, притворяясь частью гобелена. Верность, честь, союзнический долг — вся эта шелуха слетела, обнажив голый, животный страх. Их покровитель не просто получил пробоину ниже ватерлинии — его корабль уже разваливался на куски, и каждый спешил спастись на своей собственной шлюпке.
Легат Голицын дочитал. Долго изучать каракули Аристарха он не стал — хватило пары строк. С громким, сухим стуком, похожим на удар судейского молотка, книга захлопнулась. Этот звук, эхом пронесшийся по замершему залу, поставил жирную, черную точку в судьбе одного из самых могущественных родов Севера.
Подняв свой ледяной, ничего не выражающий взгляд, он посмотрел на барона Орлова, стоявшего посреди зала, как памятник собственному провалу.
— Барон Орлов, — голос Легата резал, как скальпель. — Обвинения, содержащиеся в этой книге, а также свидетельства присутствующих здесь леди Арины и барона Рокотова… чрезвычайно серьезны. Они касаются не только междоусобных распрей, но и государственной измены. Именем Императора, я беру вас, вашего сына и всю вашу личную свиту под стражу до полного и всестороннего выяснения всех обстоятельств. Стража!
С лица барона Орлова в один миг слетела вся напускная скорбь и благородство. Дорогая, искусно сделанная маска треснула, и из-под нее выглянула перекошенная от ужаса, потная физиономия мелкого жулика, пойманного за руку. Он проиграл. Полностью и безоговорочно. Шах и мат.
Его взгляд, полный животного отчаяния, метнулся по залу. Не к союзникам, не к сыну. Он искал глазами одного человека — неприметного, серого «советника», до этого стоявшего в тени у колонны. Агент Ордена. Его последняя надежда. Его план «Омега».
— Взять и его, — бросил я, указывая подбородком на серого кардинала.
Но было уже поздно. Агент Ордена понял, что игра окончена, и действовал без приказа. Не дожидаясь кивка, увидев, что его миссия провалена, а сеть вот-вот будет вскрыта, он сработал на опережение.
«Аномалия! — заорала у меня в голове Искра, и в ее новом, холодном голосе впервые прозвучала настоящая, неподдельная тревога. — Неизвестный артефакт! Энергетическая сигнатура… она пустая! Это невозможно! Угроза! Максимальная угроза!»
Я рванулся вперед, инстинктивно выставляя меч, пытаясь сбить его, помешать, но он был быстрее. С плавностью и скоростью змеи он сунул руку за ворот своего серого камзола и сорвал с шеи амулет из черного, тусклого, как кусок антрацита, камня.
— Стоять! — заорал Ратмир, но его крик утонул в следующем действии.
Не давая никому опомниться, агент Ордена с силой ударил амулетом о каменный пол. И в тот момент, когда камень должен был разбиться, он выкрикнул слова, от которых у всех в зале застыла в жилах кровь. Голос его был нечеловеческим, дребезжащим, будто говорил не он, а сотня голосов одновременно:
— Да пожрет Хаос этот прогнивший мир!
Амулет раскололся, но не со звоном. Он лопнул, как гнойный нарыв. И из него хлынула беззвучная, невидимая волна, от которой у всего в зале на мгновение пропал цвет, превратившись в серую, выцветшую фотографию. Камень под ногами стал мягким, как резина, а воздух загустел, будто превращаясь в стекло.
Мир на мгновение замер. Застыли в нелепых позах лорды, замерла стража с выхваченными мечами, замерло даже пламя свечей в тяжелых люстрах.
А потом эта волна ударила.
И мир взорвался хаосом.
Глава 15
Знаете это чувство, когда в голливудском боевике главный злодей нажимает на большую красную кнопку? В самый напряженный момент звук пропадает, все замирает в слоу-мо, и ты понимаешь — сейчас будет большой «бада-бум». Вот и я себя ощутил зрителем в первом ряду на премьере именно такого блокбастера. Только вместо попкорна в руках у меня был тяжелый гроссбух, а вместо 3D-очков — нарастающее желание материться. Громко и вслух.