Остальные лорды, до этого готовые целовать мне сапоги, тоже выпрямились. Их сочувственные взгляды напоминали подаяние прокаженному — и денег жалко, и подойти страшно. Все всё поняли. Империя нашла идеальный способ утилизации неудобного актива. Не казнить, нет, это вызовет вопросы. Зато можно отправить на подвиг. Заведомо невыполнимый, смертельный, но такой, сука, благородный.
Я скосил глаза на свой новый «Дозор Пустоты» — мою личную группу поддержки на пути к эшафоту. Каменная маска на лице Ратмира, казалось, покрылась инеем. Этот истукан, кажется, вообще забыл, что такое страх, однако его взгляд, упертый в стену поверх голов, стал тяжелым, как наковальня. Внутри у него мозг уже превратился в штабную карту, где прокладывался маршрут в один конец. Он не просто хмурился — он просчитывал логистику самоубийства. Солдат, получивший приказ вести свой отряд на штурм неприступной крепости, не будет спорить. Он просто пойдет и умрет, забрав с собой как можно больше врагов. И своих людей.
А вот Елисей, похоже, умирать не собирался. По крайней мере, не сегодня. При звуках рокового названия парень качнулся и, не ухватись он за колонну, рухнул бы на пол с грацией мешка с картошкой. Краска схлынула с его лица так стремительно, словно его окатили ледяной водой, отчего рыжие веснушки стали похожи на россыпь ржавчины на снегу. Взгляд, которым он буравил меня, был полон такого отчаяния, будто я не просто вел его на смерть, а собирался перед этим заставить его съесть все учебники по канонической магии. Без соли.
— Зафиксировано падение боевого духа у девяноста восьми процентов союзных юнитов, — бесстрастно сообщила Искра. Ее новый, синтетический голос идеально подходил для зачитывания некрологов. — Один юнит близок к системному сбою, который ты называешь «упасть в обморок». Почему у него ноги подкашиваются? Это неэффективная реакция на стресс.
«Спасибо, подруга, за ценный совет, — подумал я, ощущая, как внутри закипает не страх, а холодная, злая ярость. — Заменю. Как только мы оттуда вернемся. Если вернемся».
Я стоял в центре этого театра абсурда, окруженный злорадством, сочувствием и ужасом. Все они уже похоронили меня. Списали со счетов. Отправили в последний путь под фанфары и красивые слова. Они ждали, что я сломаюсь, закричу, откажусь, начну умолять. Ждали отчаяния.
И в этом заключалась их главная ошибка.
Они ждали отчаяния, предсмертного вопля. А я… молчал. Опершись на меч посреди зала, я прислушивался — но не к их испуганному шепоту, не к скрежету зубов Ратмира. Я вслушивался в тишину внутри себя.
И в этой тишине, в тот самый миг, когда глашатай выплюнул название «Мертвые Горы», что-то взорвалось. Не звук. Не вспышка. Вместо боли или ярости мой внутренний мир, до этого холодный и гулкий, захлестнул беззвучный вой чистого, первобытного, хищного восторга. Восторга зверя, вечность просидевшего в темной клетке на голодном пайке и вдруг учуявшего запах свежего, манящего пира.
Искра. Мое проклятие, моя сила, мой личный дьявол на плече. Она не просто откликнулась — она взвыла от предвкушения. Прежде лишь фоновый, сосущий холод в груди, тупая зубная боль, вдруг обернулся чем-то иным. Натянутой до предела струной. Неумолимым вектором. Стрелкой компаса, которая с такой силой рванула на север, что, казалось, вот-вот вырвет мне ребра.
Туда. В самое сердце тьмы. В логово моих врагов. Туда, где, по всем законам логики и здравого смысла, меня ждала верная, бесславная смерть.
Медленно повернув голову, я позволил взгляду, ведомому этой невидимой силе, скользнуть по залу. Он пронесся мимо перекошенных от страха рож, мимо колонн и гобеленов — и уперся в огромную карту северных земель на стене. В одну и ту же точку указывали и мой личный компас, настроенный на поиск мифического «Ключа Льда», и официальный поводок в виде приказа Империи. Судьба и долг, отчаянная надежда на спасение и государственный приказ на утилизацию — все сошлось воедино. Два поезда, мчавшихся по разным путям, вдруг оказались на одном, и этот путь вел прямиком в ад.
Это была не удача, а самая изящная, самая дьявольская ловушка из всех, что я видел. Меня не просто отправляли на смерть. Нет, они подстроили все так, чтобы я сам, добровольно, с песней, поскакал в эту мясорубку. Потому что там, в конце этого пути, маячил мой единственный, призрачный шанс перестать быть монстром. Или, по крайней мере, перестать разваливаться на части.
— Анализ завершен. Зафиксировано совпадение векторов, — бесстрастно констатировала Искра, и ее синтетический голос был холоден, как сама пустота. — Вектор твоего личного квеста и вектор государственной миссии совпадают с погрешностью в ноль целых, ноль одну сотую процента. Это называется «синергия». Рекомендую использовать предоставленные ресурсы для достижения обеих целей. Эффективность миссии повышается.