Я криво усмехнулся. Синергия. Отличное слово, такое же красивое и бессмысленное, как «стабильность» в моем прошлом мире. Я получил все, что хотел: армию, ресурсы, официальное прикрытие для своего самоубийственного похода, заплатив за это последними остатками свободы. Теперь я не просто беглец или герой поневоле. Я — инструмент. Идеально заточенный, смертельно опасный, но всего лишь инструмент в руках тех, кто сидит далеко в столице и двигает фигуры на карте.
Подняв голову, я обвел взглядом зал: напыщенные рожи лордов, испуганное лицо Елисея, мрачный профиль Ратмира. Они все еще видели во мне лишь приговоренного к смерти. Они не знали. Не знали, что для меня этот приговор стал единственным путем к спасению, отчего вся ситуация приобретала оттенок черного, злого, уродливого юмора. Я шел в пасть к дьяволу не по приказу. Я шел туда за лекарством от него самого.
Пусть мой внутренний компас и выл от восторга, но мозг — тот самый аналитический, въедливый и до одури циничный аппарат, что до сих пор спасал мою шкуру, — работал без сбоев. Он не верил в совпадения. Тем более в такие, мать его, удачные.
Шагнув мимо замершего Ратмира, я заставил стражу инстинктивно расступиться, как воду перед носом ледокола, и направился прямо к глашатаю. Этот тощий хмырь, все еще сжимавший пергамент в вытянутых руках, будто священную реликвию, затрясся мелкой дрожью. Молча я вырвал указ из его потных ладоней. В ответ раздался испуганный писк, и глашатай отскочил, словно ошпаренный кипятком. Легат Голицын в кресле едва заметно приподнял бровь, но промолчал, позволяя мне этот акт демонстративного неповиновения.
Развернув пергамент, я уставился на плотную, дорогую бумагу, на витиеватые буквы. Под вычурной, почти карикатурной подписью Императора и тяжелой восковой печатью с гербом мой мозг, усиленный холодной, бесчеловечной логикой Пустоты, начал складывать пазл. Не тот, что мне подсунули, а скрытый под ним.
Так, стоп. Голицын? Нет, не его почерк. Слишком прямо, слишком рискованно. Этот лис скорее удавится, чем поставит все на одну, тем более на мою, карту. Он — идеальный исполнитель, хитрый, однако не автор такого топорного гамбита. Значит, выше. Император? Логично. Два доклада на столе: от Легата — про управляемого монстра, от Инквизитора — про чуму во плоти. Что делать мудрому правителю? Старая песня — стравить их лбами, пусть грызутся на заднем дворе, далеко от столицы. В проклятых горах, где они, с большой долей вероятности, уничтожат друг друга. А если кто-то и выживет, то будет настолько ослаблен, что его можно будет добить одним щелчком пальцев. Чистая, незамутненная политика.
— Твоя логика совпадает с моей на девяносто четыре процента, — бесстрастно констатировала Искра. — Этот «Император» мыслит эффективно. Жаль, что он тоже в списке на утилизацию, когда мы закончим. Шутка. Наверное.
Однако все это было слишком просто. Слишком логично. Мой внутренний аналитик, привыкший искать двойное дно даже в инструкции к чайнику, не унимался. Что-то не сходилось, какая-то деталь выбивалась из безупречной картины.
И тут меня прошиб холодный пот. Не от внутреннего зверя — от догадки. Чудовищной, абсурдной, такой, что в нее не хотелось верить.
А что, если за всем этим стоит он? Мой главный, невидимый враг. Тот, кто дергал за ниточки с самого начала. Таинственный Лорд Ордена. Что, если не Император и не Легат решили отправить меня в Мертвые Горы? Что, если это он, каким-то непостижимым образом, повлиял на решение? Прошептал в нужное ухо, подсунул нужный доклад, дернул за нужную ниточку в сложной паутине столичных интриг.
Он знает о моем голоде, знает, что я ищу. И он сам, своими руками, отправляет меня прямиком в свое логово. Не как врага, которого нужно остановить. А как гостя. Долгожданного гостя, для которого уже накрыт стол и приготовлена самая лучшая, самая хитроумная ловушка.
Я оторвал взгляд от пергамента и посмотрел на Легата. Старый лис все еще улыбался своей ядовитой, триумфальной улыбкой. Он думал, что держит меня на поводке. Он думал, что это он ведет игру. Наивный. Такая же пешка в этой партии, как и я. Просто его еще не съели.
Картина прояснилась. Я шел не просто на самоубийственную миссию — я шел в мышеловку. А сыром в ней служил мой единственный шанс на спасение. Мой «Ключ Льда».
Идеальная приманка. Идеальный капкан.