Легат прищурился, в его глазах мелькнул интерес. Тактический удар, ослабление врага — это он понимал. Но это было еще не все. Подняв на него свой холодный, пустой взгляд, я продолжил.
— И, что куда важнее для нашего с вами дальнейшего сотрудничества… там есть то, что мне сейчас нужно. Источник подзарядки.
Он непонимающе моргнул.
— Подзарядки?
— Назовем это так, — кривая усмешка тронула мои губы. — Мой… аппетит, легат, требует регулярного утоления. И если я его не утолю, я начну искать еду поближе. — Мой взгляд скользнул мимо Легата, на мгновение задержавшись на его личном маге-телохранителе, стоявшем в тени арки. — Вот, например, у вашего чародея очень… яркая аура. Питательная. Мне, пожалуй, хватит на неделю. А вам, легат, хватит его, чтобы без защиты добраться до столицы?
Голицын побледнел. Абстрактная угроза превратилась в конкретный, почти свершившийся факт. Он понял: я не шучу. Это был ультиматум, простой и уродливый. Ему оставалось либо помочь мне, получив шанс на победу и направив мою новую, чудовищную силу на общего врага, либо остаться в стороне и наблюдать, как его нестабильный «партнер» превращается в неконтролируемого монстра, который сожрет сначала его свиту, а потом и всю его хваленую Империю. Выбор, как говорится, небогатый.
Когда мы с Легатом спустились со стены и вошли в главный зал, меня встретила атмосфера гуще бабкиного киселя — и с таким же кислым запахом. За длинным столом сидел весь мой новоиспеченный Северный Союз — вся эта братия из лордов, баронов и прочих гербовых индюков. Их физиономии выглядели так, будто они всю ночь слушали лекцию о вреде алкоголя. Уцелевшие после осады, эти аристократы смотрели на меня с плохо скрываемым ужасом. Вынужденное уважение испарилось, как утренний туман, оставив после себя лишь липкий, животный страх. Воспоминания о том, как я управлял тьмой, играл с разумом «Очистителей» и сожрал того хмыря из Ордена, застыли на их лицах. Для них я окончательно перестал быть «Спасителем Севера», вновь превратившись в «Безумного Барона». В чудовище, которое оказалось страшнее самой угрозы.
Ратмир, бледный, как стена, но уже на ногах, стоял у стола, пытаясь сохранить остатки своего каменного выражения лица. Получалось у него так себе — под кожей на висках напряженно пульсировала жилка. Как никто другой, он понимал, что без меня им всем крышка, однако даже для него, солдата до мозга костей, мой новый облик был, мягко говоря, перебором. За его спиной стояли его люди: Степан, мрачно уставившись в пол, сжимал кулаки до побелевших костяшек; Игнат же, напротив, не сводил с меня взгляда, держа руку на рукояти меча — не для атаки, а на всякий случай, как держат руку на огнетушителе рядом с неисправной проводкой.
— Анализ психоэмоционального состояния группы. Уровень кортизола повышен. Зафиксирована реакция «бей или беги», но в данном случае это скорее «сиди и бойся». Неэффективно. Почему они просто не выполняют приказы? Это же логично, — с бесстрастием машины прокомментировала Искра.
— Потому что у них, в отличие от тебя, подруга, есть инстинкт самосохранения, — мысленно буркнул я.
Не теряя времени на реверансы, Легат с места в карьер объявил о нашем новом плане — немедленной атаке на базу Ордена. И тут плотину прорвало.
Первым вскочил барон Кривозубов. Его лицо, похожее на плохо выделанную свиную кожу, пошло багровыми пятнами.
— В атаку⁈ — взревел он, ударив кулаком по столу так, что подпрыгнули кубки. — Мы только что отбились от армии Инквизитора! Наши люди измотаны! А ты, — он ткнул в меня толстым, как сарделька, пальцем, — предлагаешь нам лезть в очередную мясорубку⁈ Я присягал на верность спасителю, а не… не этому!
Он не договорил, но все поняли: не аватару Хаоса, не чудовищу. Его поддержали другие. Зал загудел растревоженным ульем, захлебываясь криками: «Отступить!», «Укрепить оборону!», «Ждать помощи от Императора!». Самоубийственная авантюра во главе со мной их не прельщала. Страх передо мной оказался сильнее страха перед Орденом. Логика простая, как три копейки: Орден где-то там, далеко, а я — вот он, стою и холод излучаю. Мой хваленый Северный Союз, не успев толком родиться, трещал по швам.
В этот момент из угла медленно поднялась Арина. Не произнося пламенных речей, она просто подошла к столу и посмотрела на Кривозубова.
— Барон, — ее голос, тихий и почти безжизненный, прозвучал в наступившей тишине оглушительно. — Сколько ваших людей погибло от «Серой Хвори» в этом зале? А сколько от мечей Инквизиции? И кто остановил и то, и другое?
Кривозубов поперхнулся, не найдя ответа.
— Он чудовище, я знаю, — продолжила Арина, и ее холодный, оценивающий взгляд скользнул по мне. — Но он — наше чудовище. И сейчас это единственное, что стоит между нами и Орденом. Откажетесь от него — и когда они придут в следующий раз, вас некому будет спасать. Потому что и его, и меня убьют первыми.
Ее оружием были не эмоции, а холодная, безжалостная логика, подействовавшая на этих прагматичных феодалов куда лучше любых призывов к чести. Она не просила их поверить мне — она предлагала им сделать ставку на единственную выигрышную, хоть и пугающую, карту.
Зал замолчал, переваривая ее слова. И тогда вперед вышел Ратмир. Он смотрел не на Арину, а на меня. В его глазах больше не было борьбы — лишь тяжелый, взвешенный выбор профессионала.
— Его методы чудовищны, — прохрипел он, обращаясь не ко мне, а к лордам. — Но его тактика работает. Мы взяли Торнхольд. Мы отбили осаду, потеряв вдесятеро меньше людей, чем должны были. Я не доверяю ему. Я боюсь его. Но как солдат я доверяю результату. А результат сейчас стоит перед вами.
Он сделал паузу, обводя всех тяжелым взглядом.
— Я не прошу вас любить его. Я прошу вас использовать его. Как оружие. Потому что другого у нас нет. Моя клятва дана. Я и мои люди, — он кивнул своим верзилам, которые, хоть и напряженно, но согласно качнули головами, — идем с бароном Рокотовым.
Основанные не на эмоциях, а на холодной военной целесообразности, слова самого уважаемого воеводы на Севере прозвучали не как призыв к вере, а как приказ к действию. Лорды заткнулись. Не из храбрости, а от простого понимания, что выбор уже сделан за них. Против логики Арины и авторитета Ратмира аргументов не нашлось. Так мой союз уцелел — не на страхе или уважении, а на циничном, безжалостном расчете и отчаянной надежде, что ручное чудовище не сожрет своих хозяев раньше, чем врагов.
Заручившись их хрупким согласием, я не терял ни секунды. Пока они переваривали новую реальность, в которой им придется маршировать под командованием чудовища, угол зала уже превратился в мой личный штаб. Предоставленные Легатом карты легли на стол рядом с моим трофейным гроссбухом. Все. Прелюдия окончена, начинается работа.
Никакого «мозгового штурма» не вышло. Началась грызня. Прямолинейный, как рельса, Ратмир предлагал силовой прорыв; Легат через своего представителя настаивал на долгой осаде и блокировании ради минимизации рисков. Лорды же мычали что-то невразумительное, желая одновременно и победы, и сохранности своих драгоценных задниц. Прослушав этот балаган с полчаса, я просто стукнул кулаком по столу.
— Хватит, — мой холодный голос заставил их умолкнуть. — Ваш лобовой штурм захлебнется, не начавшись. Ваша осада, легат, даст Ордену время перебросить подкрепления и вывезти все ценное. Мы действуем по-другому.
Мой план был дерзким и отдавал чистым безумием, ломая их привычную логику.
— Ратмир, твоя задача — не просто отвлекающий маневр. Ты создаешь «ложного меня». Возьмешь пару магов Легата, они будут имитировать вспышки моей силы у западного перевала. Пусть вся их кодла ринется туда ловить призрака. Силы Легата — не просто блокируют выход. Они минируют его, создавая зону гарантированного уничтожения для любой группы, которая попытается прорваться. А мы…