Медленно, с каким-то почти благоговейным трепетом, она провела пальцами по шраму на моей щеке, оставленному ледяным осколком. Ее прикосновение было теплым, живым, и это тепло на мгновение пробило ледяную корку моего отчаяния.
— Мой предок, Элиара… Она совершила ошибку, — продолжала Арина, не отрывая от меня взгляда. В ее глазах больше не было вины. Было принятие. — Она испугалась. Испугалась тишины, застоя, вечного, безупречного порядка, который предлагал ей Кассиан. Испугалась, что ее огонь погаснет. И из-за этого страха она предала. Сломала все.
Слова застряли в горле. Хотелось заорать, чтобы она заткнулась, чтобы не смела этого делать, но я мог лишь смотреть в ее глаза и видеть, как в их глубине рождается что-то огромное, страшное и прекрасное.
— Я всегда думала, что ее сила — мое проклятие, — она грустно усмехнулась. — Пыталась ее сдержать, контролировать, боялась ее. А теперь я понимаю: сила — не проклятие и не дар. Это просто инструмент. А вот для чего его использовать — решаешь ты сам.
Сделав шаг назад, она все еще не сводила с меня глаз. В ее взгляде было столько нежности, столько невысказанной боли и столько решимости, что у меня внутри все перевернулось.
— Она боялась вечной тишины. А я… я боюсь тишины, в которой не будет твоего дурацкого сарказма, — произнесла она, и каждое слово ложилось в мое сознание, как раскаленное клеймо. — Если цена за твой последний шанс — мой огонь, я заплачу ее. Пусть это будет моим первым, по-настояшему правильным выбором.
— Арина, нет, — прохрипел я, пытаясь встать, но ноги не слушались. Я пополз к ней, цепляясь пальцами за ледяной пол. — Не смей! Это глупо! Мы придумаем что-то еще!
— Нет, Миш, — она покачала головой, и в ее улыбке больше не было печали. Только свет. Чистый, теплый, всепрощающий. — Мы уже не успеем. Глупо — это бояться. Я больше не боюсь.
Развернувшись, она сделала шаг к Ядру. Ледяной голем, до этого замерший, снова двинулся, пытаясь преградить ей путь. Но Арина даже не посмотрела на него. Она просто шла, и от нее исходило такое мощное, спокойное сияние, что истукан, эта бездушная машина убийства, снова остановился. Его система, запрограммированная на нейтрализацию агрессивного, хаотичного Тепла, столкнулась с аномалией, которую не могла классифицировать. Энергия Арины перестала быть оружием. Она стала даром. И машина «зависла», не зная, как реагировать на то, что ей добровольно предлагают.
Она подошла к самому барьеру, к той радужной, пожирающей силу стене, в которую мы так безнадежно бились. И сделала то, чего я ожидал меньше всего.
Сделав еще один, последний шаг вперед, она прижалась к невидимой, радужной стене всем телом. И положила на нее ладони. Нежно, осторожно, будто касалась не смертоносного барьера, а лица спящего ребенка.
— Что ты… делаешь? — прохрипел я, подползая ближе.
Она не ответила. Лишь закрыла глаза, и с ее губ сорвался тихий, протяжный вздох — вздох не боли, не отчаяния, а облегчения.
И началось.
Из-под ее ладоней потекло золотое сияние, но не агрессивными, яростными вспышками, как раньше, а ровным, спокойным, непрерывным потоком. Она не пыталась пробить защиту или сломать ее. Она… кормила ее. Добровольно. Без остатка.
Поле, до этого лишь впитывавшее энергию, отреагировало не так, как я ожидал. Оно не стало сильнее — оно начало давиться. Его механизм был настроен на поглощение и переработку агрессивного, враждебного хаоса, тогда как Арина, отбросив всякую враждебность, излучала чистую, созидательную энергию Жизни. Система, не имея протокола для такой аномалии, столкнулась с логическим парадоксом: она должна была поглотить силу, но природа этой силы противоречила самой сути Порядка. Все равно что пытаться залить в бензиновый двигатель святую воду. Короткое замыкание.
Гул в зале изменился, из ровного, монотонного превратившись в прерывистый, скрежещущий, как у механизма, идущего вразнос. Силуэт Кассиана внутри Ядра замер, а затем дернулся. Его плавные, дирижерские движения сбились — он тоже не был готов к такому. Его безупречный механизм столкнулся с иррациональной, нелогичной переменной, с жертвой.
За моей спиной ледяные големы пришли в движение. Видя, что происходит нечто непредвиденное, они двинулись к Арине. Однако я был уже на ногах. Шатаясь, я вскочил и встал на их пути, выставив вперед бесполезную Искру.
— Не пущу, твари, — прорычал я, хотя понимал, что меня хватит на один удар.
Тут произошло еще одно странное событие. Радужный барьер, до этого несокрушимая стена, вдруг замерцал и выплеснул наружу тонкие, похожие на щупальца, разряды. Они ударили по ближайшим големам. Истуканы замерли, их черная поверхность пошла трещинами, и они с тихим стеклянным звоном рассыпались в пыль. Поле, перегруженное чужеродной энергией, начало атаковать свои же защитные системы. Ну что, сисадмин, кажется, у тебя система падает. Надеюсь, бэкапы не сделал.