Тем временем сама Арина начала меняться. Ее тело теряло четкость, контуры расплывались, кожа источала все более яркий, нестерпимый золотой свет. Она таяла, словно кусок сахара в горячем чае, растворяясь в собственной силе. Волосы ее превратились в языки жидкого пламени, одежда истлела, оставив лишь сияющий, пульсирующий силуэт. Хотя я едва мог различить ее лицо в этом ослепительном мареве, на нем не было страдания — только покой. Глубокий, абсолютный, всепрощающий. Она не умирала. Она становилась тем, чем была всегда, — чистой, первородной Жизнью.
«Дура, — пронеслось в моей голове, пока я бессильно смотрел на это священное и чудовищное зрелище. — Какая же ты дура, Аринка…».
По стене из черного льда за Ядром пробежала первая трещина. Тонкая, как волос, но отчетливая. За ней вторая. Третья. Машина не выдерживала. Ядро, этот символ незыблемого Порядка, начало трескаться под напором безусловной, всеотдающей Любви. Оно не могло ее переварить. Не могло ее понять. Она была для него ядом.
Ее сияющий силуэт вспыхнул в последний раз, ослепив меня. Когда я снова смог видеть, от нее не осталось ничего. Лишь россыпь золотых искр, которые медленно, как снежинки, оседали на пол и гасли. И звенящая, оглушающая тишина.
Она оставила мне свой прощальный подарок. Радужный барьер вокруг Ядра не исчез — он замерцал, затрещал и… рассыпался, как разбитое стекло. Путь был свободен.
Я лежал на ледяном полу, оглушенный, ослепленный, опустошенный. За моей спиной безмолвно стояли оставшиеся ледяные големы, их программы, очевидно, зависли от каскада системных ошибок. Впереди, в самом сердце трескающегося кристалла, все еще виднелся силуэт Кассиана, отчаянно пытавшегося восстановить контроль над взбесившейся системой. У меня был шанс. Короткий, отчаянный, купленный самой дорогой ценой, какую только можно было заплатить.
И в этот момент из глубин моего сознания, из той самой папки с пометкой «архив», хлынуло все. Боль от потери Ратмира. Нежность от последнего прикосновения Арины. Ярость. Ненависть. И чувство долга, тяжелое, как наковальня.
Поднявшись сначала на одно колено, а потом на ноги, я уставился на Ядро. Мое лицо стало непроницаемой маской. Ни ярости, ни боли. Только холодное, мертвое спокойствие человека, которому больше нечего терять. Шатаясь, я подобрал с пола Искру. Меч в моей руке был холодным, тяжелым, но он больше не был просто инструментом. Он стал продолжением моей воли.
— Ты получила то, что хотела, подруга, — прохрипел я, глядя на почерневшее лезвие. — Веселье только начинается.
Теперь это было не просто сражение. Это было личное. Он забрал у меня все. Я заберу у него остальное.
Глава 16
Оглушенный, ослепленный, абсолютно пустой, я валялся на ледяном полу. В голове — гулкий, выпотрошенный сквозняк; в ушах звенела тишина, оглушительнее любого крика. Последним воспоминанием осталась ее улыбка, полная света, и слова, от которых внутри все оборвалось: «Я больше не боюсь». А потом — взрыв. Не грохот, не огонь. Взрыв абсолютной тишины.
Мой личный таймер до полного аннигилирования тикал, отсчитывая последние секунды, однако эта девчонка, эта упертая зараза, взяла и выдернула из бомбы провода. Голыми руками. Просто потому, что так решила. Кажется, в этом мире логика работала по каким-то своим, абсолютно идиотским законам.
И вот, когда я уже почти уверовал, что все закончилось, гора взвыла.
Прежний утробный гул сорвался на пронзительный, визгливый скрежет, будто кто-то скреб гигантским гвоздем по стеклу вселенной. Ядро Стазиса, этот исполинский кристалл в центре зала, до этого пульсировавший ровным, безразличным светом, замерцало, как старая лампочка перед смертью. А потом по его идеально гладкой, иссиня-черной поверхности, с тихим, мелодичным звоном, побежала первая трещина. Звук, с которым ломается сама реальность.
Из трещины ударил не свет, а его негатив — черная дыра, изрыгающая во все стороны плети золотистого, живого, яростного огня. Ее сила. Ее «Великое Тепло», которым эта дьявольская машина подавилась. Она не просто сломала ловушку. Она, чтоб ее, заразила систему своим хаосом.
— Анализ: зафиксирован каскадный сбой в управляющей матрице Ядра, — прозвенел в моей голове голос Искры. Ее новая, холодная личность была идеальным комментатором для апокалипсиса. — Причина: внедрение энергетического вируса типа «Жизнь» в замкнутую систему типа «Порядок». Зафиксирован системный конфликт, несовместимый с дальнейшим функционированием. Простыми словами, Миш, она ему в идеальный механизм насыпала песка. Система давится.