«Система нестабильна, — прозвучал в голове мой собственный вердикт, холодный, как диагноз хирурга. — Нужна централизация. Единый управляющий узел. Процессор, способный обрабатывать все три потока одновременно».
Мой взгляд, если его можно было так назвать, метнулся к центру этой ментальной конструкции, туда, где из реальности до сих пор торчал фантом меча Ратмира — мой Ключ Пустоты. Он был осью, точкой сборки, но в то же время оставался инородным телом. Идеальным проводником для одной силы, но узким местом для трех.
«Так, ребята, кажется, у нас намечается апгрейд железа», — мысленно обратился я к своим новым «партнерам».
Ответом было молчаливое, выжидательное согласие.
Сосредоточившись, я сделал то, что казалось абсолютным безумием: начал принудительно стягивать их к центру. К мечу.
Первым я взялся за Порядок. Его иссиня-черная, структурированная энергия, неподатливая, как сталь, потекла по проложенным мной каналам, тут же пытаясь создать на фантомном клинке слишком жесткую, идеальную, но хрупкую структуру.
«Эй, полегче, перфекционист! — мысленно осадил я его, используя Пустоту как плазменный резак. — Нам тут не музейный экспонат нужен, а рабочий инструмент! Оставь допуски!»
Своей силой я буквально вырезал в идеальной решетке пазы и каналы, заставляя его логику гнуться, подчиняться. Лед трещал, сопротивлялся, но поддавался, превращаясь из монолита в сложную, гибкую печатную плату, оплетающую лезвие и рукоять. Меч переставал быть просто оружием. Он становился… законом.
Следом пришел черед Жизни. Ее золотой, теплый поток я направил в проложенные каналы, но она, как ртуть, тут же попыталась вырваться, затопить всю систему, расплавить ледяные руны.
«Держи напор, зажигалка! — пришлось прикрикнуть мне. — Я сказал — в русло, а не устраивать тут вселенский потоп!»
Пустотой я создал «предохранители», «клапаны сброса давления», гася излишки ее буйной энергии. Она билась, как дикий зверь, но в итоге подчинилась, и ее золотые искорки побежали по руническим дорожкам, оживляя их, словно электрический ток. Она стала не просто топливом — она стала душой этого механизма.
А потом настал мой черед. Моя Пустота. Мой Голод. Больше не воя и не требуя, он стал связующим звеном. Моя собственная сущность, эта черная, всепожирающая дыра, втянулась в меч, став его основой. Его материалом. Она не уничтожала Порядок и Жизнь — она вмещала их. Черная сталь клинка стала глубже, темнее, впитывая свет, но руны на ней теперь светились ровным, золотистым светом, а изнутри, казалось, било живое, теплое сердце.
Три отдельные силы сливались в одно целое. Не во мне, а в том, что становилось мной. В новом артефакте. В триединой сущности.
Весь процесс напоминал сборку сложнейшего механизма вслепую, наощупь, под водой. Каждая деталь, каждая шестеренка вставала на свое место с оглушительным ментальным щелчком, и я чувствовал, как меняется сама моя природа. Я переставал быть просто Михаилом Котовым, «попаданцем» с аномальной силой. Я становился чем-то… большим.
— Ого! Кажется, мне только что дали рут-доступ ко всей этой шарашке, — голос Искры прозвучал в голове с неподдельным восторгом. — Михаил, я теперь вижу их исходный код! У Кассиана он написан на Фортране, такой древний и скучный… А у Арины — сплошной С++, дикий и неоптимизированный, но работает! Сейчас я вам тут все оптимизирую!
Ее вмешательство было неожиданным. Этот цифровой призрак вплетался в структуру, становясь не просто комментатором, а… интерфейсом. Моим личным BIOS для управления вселенной.
Слияние завершалось. Я больше не управлял тремя разными силами. Я стал ими. Я мог думать, как Кассиан — холодно, логично, видя мир как безупречную систему. Я мог чувствовать, как Арина — остро, ярко, ощущая биение жизни в каждом атоме. И я мог быть собой — циничным, уставшим, но упрямым мужиком, который просто пытается навести порядок в этом бардаке.
Меч в моих фантомных руках перестал быть мечом. Он стал скипетром. Ключом. Символом. Он был Порядком, облеченным в форму; Жизнью, закованной в сталь; и Пустотой, давшей им обеим смысл. А Искра стала той самой операционной системой, через которую я мог всем этим управлять.
Процесс был почти завершен. Белое ничто вокруг начало истончаться, трескаться, уступая место реальности. Мое новое, триединое сознание готовилось вернуться в старую, потрепанную оболочку. И тут я заметил кое-что еще. Маленький, почти незаметный «баг». В том месте, где в новую структуру вплелась Искра, остался крошечный, мерцающий осколок кода, не принадлежавший ни одной из трех сил. Он был чужим. Неправильным. И система пометила его не как угрозу, а как… «неопознанное устройство».