«Что. Ты. Такое?».
И в этот момент тишину прорезал голос Легата Голицына:
— Поединок остановлен! Барон Рокотов, вы обвиняетесь в покушении на жизнь представителя Императорской власти и Святой Инквизиции! Сложите оружие!
Капкан захлопнулся.
Я выиграл битву. Я уничтожил козырь врага. Но я проиграл войну, совершив то, что считается тягчайшим преступлением в Империи. Я спасся от одного приговора, чтобы получить другой, еще более страшный. И теперь весь мир был против меня.
Глава 23
— Да свершится правосудие!
Голос Легата Голицына, усиленный магией, был похож на щелчок затвора. Механизм имперской машины пришел в движение, и я был той деталью, которую предстояло перемолоть в пыль. Я стоял посреди выжженного круга, в эпицентре всеобщего внимания, и мозг лихорадочно просчитывал векторы отхода, углы атаки, шансы. Шансов не было. Чистая математика.
И тут система дала сбой.
Земля под ногами затряслась. Не как от землетрясения, а с мелкой, высокочастотной вибрацией, от которой неприятно заныли зубы. Воздух стал плотным, вязким, словно изменилась его плотность. Я почувствовал резкое падение температуры и изменение «энергетического давления» — так я для себя определял магический фон.
— Некротическая аномалия! — голос Инквизитора был резок, как удар хлыста. — Всем держать периметр!
Я видел, как он активирует свой артефакт. Мое «зрение», натренированное на Искре, уловило суть. Он создавал мощный, направленный поток энергии высокой «чистоты». Эдакий лазер, который должен был выжигать любую «грязь», он ошибся в расчетах.
Тени, что начали подниматься из пепла, не были «грязью». Они были антиматерией. Вакуумом. Их структура была абсолютным нулем, отрицанием энергии. И когда «лазер» Валериуса ударил по ним, произошла не нейтрализация, а аннигиляция. Высвободилась колоссальная побочная энергия, которая лишь подстегнула реакцию. Он тушил пожар бензином, не понимая химической природы горения.
Один из орловских вояк, действуя по уставу, выставил щит. Я видел, как тень, лишенная массы и инерции, просто протекла сквозь молекулярную решетку стали (как я ее представлял в магическом зрении). Она аннигилировала его жизненную энергию, его внутренний «био-энергетический потенциал». Произошло что-то вроде короткого замыкания на клеточном уровне. Из доспеха вырвался пар — это мгновенно вскипевшая в жилах кровь.
Так, стоп. Анализ.
Это физическое явление. Диффузия пустоты. Они не атакуют, а стремятся к областям с более высоким энергетическим потенциалом, то есть, к живым существам, чтобы уравнять давление. Как воздух, который устремляется в вакуум. Их нельзя уничтожить, потому что они — ничто. Но их движение можно контролировать. Создать барьер, изменить вектор.
Я огляделся. Суматоха. Голицын пытается командовать, его приказы бесполезны. Валериус усугубляет проблему. Мои люди и орловцы — просто мишени. Время принимать решение.
Мой взгляд упал на одного из магов Орловых. Он стоял, судорожно сплетая сложную боевую руническую схему. Ошибка. Он пытался создать «снаряд», объект с высокой концентрацией энергии, чтобы выстрелить в пустоту. Это лишь усилит аннигиляцию.
Не раздумывая, я рванул к нему, лавируя между своими опешившими бойцами.
— Стой! — я подскочил к нему и схватил за руку, на которой уже светились руны. Мои пальцы легли прямо на его «силовой контур», разрывая цепь.
Маг вздрогнул и вырвал руку. Его глаза, полные ужаса и ненависти, впились в меня.
— Не трогай меня, чернокнижник! — прошипел он, отступая на шаг.
— Я пытаюсь спасти твою шкуру, идиот! — прорычал я в ответ, не обращая внимания на его слова. — Твое заклинание — это бочка с порохом, которую ты хочешь бросить в костер! Не атакующая магия! Защитная! Ты должен создать не «взрыв», а «броню»!
Он смотрел на меня, не понимая. Его учили бить, а не защищаться таким образом.
— Какую броню⁈ — крикнул он, когда очередная тень пронеслась в паре метров от него.
— Замкнутый контур! — я ткнул пальцем ему в грудь. — Перестань выбрасывать энергию наружу! Закольцуй ее вокруг себя! Создай поле с положительным зарядом! Равномерное! Как клетка Фарадея! Тьфу, как тебе объяснить…
Я использовал термины, которых он не мог знать, но суть, кажется, дошла. Идея создать стабильную оболочку была для него логичной. Его ненависть ко мне боролась с инстинктом самосохранения. Я видел эту борьбу на его лице.