— Я по-прежнему напряжена и не доверяю, но учусь с этим справляться.
— Успешно учитесь, — одобрительно заметил Регент.
— Вампиры умеют тонко чувствовать эмоции других? Ведь так?
— Это не умение. Это также естественно для нас, как дыхание для живых. Мы безошибочно определяем состояние человека и многих других существ по чисто физическим показателям — дыхание, сердцебиение, состояние зрачков, температура и влажность кожи. Даже запахам. У каждой эмоции свой оттенок аромата. Есть и другие критерии. Сейчас я вижу, что вы не только стали спокойней, но и чувствуете усталость. Тоску. Грусть. Разочарование. Вы в чем-то нуждаетесь?
— Странный вопрос для так тонко чувствующего, — усмехнулась Фреда. — Чувствующего, но не понимающего.
— Поясните.
— Ох, да что же здесь непонятного? Моя голова забита небылицами. Я устала. Я скучаю по дому, по прежней жизни. По родным запахам. По виду из окна, наконец! Ведь в этой вашей Цитадели нет даже окон! А скоро Рождество. Витрины, фонарики, наряженные елки и все такое…
— Поднимитесь к себе и оденьтесь потеплей, — вдруг сказал вампир.
— Что?! Опять какое-то испытание в развалинах?! — воскликнула Фреда.
— Испытание, но, скорее для меня, а не для вас, — проворчал Вагнер, проходя мимо девушки. — Одевайтесь, я жду вас в холле.
…Он вывез ее на прогулку по ночной Праге, во время которой вампир неторопливо кружил на внедорожнике по улицам города, а она молча смотрела, стараясь ничего не упустить и запомнить каждую мелочь.
Город жил своей привычной жизнью, готовясь к праздникам, а Фреда наблюдала со стороны, проезжая мимо и не чувствуя себя больше частью всего этого. Она изменилась, стала иной, и ее место в этом мире стало иным.
Фреда была так удивлена поступком Регента и так заворожена видом предпраздничного города, что опять забыла отследить месторасположение таинственной Цитадели…
…Вагнер привычно сдерживался, чтобы не сжимать сильнее плечи девушки крепкими и холодными, как сталь пальцами.
Сильнее. И еще сильнее… И продолжать сжимать, пока не услышит стон боли, не почувствует горячую кровь, сочащуюся из-под пальцев, глубоко вонзавшихся в живую мягкую плоть.
Эти картины приходили в его сознание каждый раз, когда он питался от людей. И каждый раз вампир проживал все это лишь в своем воображении, сдерживая свой Голод, естественный и неудержимый, всецело соответствующий его природе.
Нетерпеливо, но осторожно отстранив от себя безвольно обмякшее на диване тело девушки, вампир быстро встал. Промокая салфеткой испачканные остывшей кровью губы, он направился к выходу из помещения и, не останавливаясь, небрежно бросил кому-то дежурную фразу:
— Сделай все правильно.
Правильно — это тихо и незаметно вынести введенную в транс «жертву» из Цитадели и вернуть, целую и почти невредимую, в ту реальность, из которой она была извлечена. Она не будет помнить и знать ничего из того, что происходило в этих стенах. Ранки на шее запечатаны и уже почти не видны, а придя в себя в привычном месте, легкое помутнение сознания «жертва» объяснит как-нибудь сама.
Регент вышел, и в свете тускло горящей лампы появился невысокий, крепкий вампир, одетый в тесные джинсы и кожаную куртку. Он легко поднял неподвижное тело девушки на руки и исчез в темной глубине помещения. Тихо скрипнула скрытая от глаз дверь, щелкнул замок, и в комнате воцарилась тишина.
Вагнер всегда питался только в одном помещении Цитадели и после того, как процесс завершался, комната запиралась до следующего раза. Больше сюда никто и никогда, кроме чистильщика, не заходил.
Вагнер не нуждался в частом питании, но когда природа брала свое, ему требовалась только живая кровь. Пакетированная донорская кровь не могла обеспечить вампиру-магу тот энергетический потенциал, какой подпитывала и поддерживала в нем кровь из «источника». Приходилось прибегать к услугам доноров, которые далеко не всегда были добровольными, но всегда был надежный способ избавить их сознание от лишних откровений о том, какие услуги они оказали, сами того не ведая.
Вампир направился в Синюю гостиную, в которой более чем где-либо предпочитал проводить время. Запутанные при помощи магии коридоры-лабиринты Цитадели никогда никого не выводили к Синей гостиной. Регент мог позволить кому-то отыскать Библиотеку, Общую залу, жилые помещения для адептов и посетителей, но не Синюю гостиную.
Квадратное, достаточно просторное помещение, стены, обшитые матовыми деревянными панелями. На полу ковер — рукотворное чудо, оттенка «персидская синь» с золотистыми узорами. Некогда это роскошное произведение искусства Вагнер привез из страны, которая в ту пору и звалась еще Персией.