Через минуту он открыл глаза, на лице его было написано разочарование и облегчение одновременно.
Ничего нового он не узнал. Проводя ритуал Шепот истины уже третий раз, он не увидел ничего, о чем магия не поведала ему прежде. Свитер Фреды со следами ее крови, в котором она была в день происшествия в музее, как нельзя лучше подходил для ритуала. Именно кровь могла рассказать ему о девушке больше, чем что-либо, но кровь «молчала», скрывая все тайны, которые, несомненно, имелись.
Вагнер увидел то, что уже видел дважды: неясные картины, мальчик и девочка, которых обнимала молодая женщина со светлыми волосами, стоя на пороге дома среди снегов. У девочки были зеленые глаза Фреды, и она смеялась. А дальше — ничего, словно поезд, в окне которого мелькали картины прошлого, вдруг заехал в непроницаемо темный туннель.
Обрывочные, нечеткие образы, скорее всего, были единственным, что на сегодняшний день хранилось в сознании Фреда из её прошлого, до того, как она оказалась в приюте. И дело явно не только в непрочных детских воспоминаниях, стертых пережитым стрессом от потери родителей.
Кто-то надежно закрыл самую прочную память — «память крови» — непроницаемой завесой, наложив сильное заклятие. Такое сильное, что Вагнер пока не знал, как снять блок, ничего не нарушив. А нарушить можно многое. Как правило, если грубо и неосторожно прервать связь, установленную между магией и человеком, запускался механизм, который мог привести к непредсказуемым последствиям. Потеря разума, разрушение личности или гибель подвергшегося такому воздействию были среди возможных вариантов.
Немногие обладали достаточной силой и талантом, чтобы накладывать заклинания, блокирующие или стирающие воспоминания и даже часть сущности. Если с Фредой это сделано намерено, то наверняка имелась весомая причина для такого вмешательства.
Но прежде, чем разбираться с тем, кто и зачем это сделал, он должен узнать о Фреде все, что возможно узнать, не нарушая влияния магии. И выполнить это нужно предельно осторожно и прежде, чем она вспомнит вдруг сама или ее заставят это сделать.
Ею заинтересовались Аспикиенсы, которые также могут воспользоваться ритуалом Шепота истины, желая узнать сокрытое в новом адепте, которым являлась Фреда. Правда для этого им придется добыть ее кровь…
О ней настойчиво спрашивал Краус, решивший, что девушка может представлять интерес и для него.
И хотя в прежней жизни Фреды и крылись все ответы, защитить девушку было важнее, чем узнать ее прошлое.
Вагнер рассчитывал, что именно там, где Фреда сейчас находилась, и где прошла большая часть ее детства — в Норвегии — должна проявиться та сила, которая возродит ее истинную сущность так, чтобы не сработал своеобразный сигнал тревоги, способный известить неизвестного заклинателя, что в некогда оказанное им воздействие пытается вторгнуться сторонняя сила.
Фреде надо обрести себя, не обнаруживая опасного пути к своему сокрытому прошлому.
Первый шаги уже сделаны — у Фреды есть Custos, и она находилась там, где ее никто не найдет, и ничто не помешает воспринимать меняющуюся реальность, как должное, как часть ее самой.
Вагнер может помочь в этом, но лишь совсем чуть-чуть.
Глава 14.«…Средь ночи огонь мой горит.»
«Идешь ли ты, друг мой, дорогой земной
Иль в Царстве Предвечном вкушаешь покой?
Огонь мой не гаснет средь стужи и тьмы,
Не здесь, так на небе, но встретимся мы».
В комнате было тепло, пахло дымком от полыхающих в камине дров и хвоей от стоящей в углу елки. Днем Фреда обнаружила за дверцами одного из шкафчиков и извлекла на свет компактную стереосистему и коллекцию дисков: классическая музыка и метал во всех его видах и стилях, от той же классики до трэша. Странноватая, противоречивая подборка.
Выбирая диск для вечера Сочельника, Фреда пожелаланагрузить свои ощущения по полной. И слушая сейчас негромкие, чистые и нежные звуки песни Сольвейг, понимала, что попала в точку.
Она коротает праздничный вечер в одиночестве, где-то в заснеженной Норвегии, на скалистом берегу фьорда и ждет. Нет, она ждала вовсе не Пера Гюнта, но чего-то, что непременно должно произойти. А точнее, уже произошло, но должно получить очевидное подтверждение. Как цунами, незримо зарождаясь колебаниями где-то в недрах земли, накатывало затем видимой, неподвластной контролю стихией.