— Иди уже, — ткнула ее в бок тетка. — Бабушка тебя зовет. Из всех внуков ты — ее любимица, — не поленилась еще раз напомнить Ольга.
Настя скривилась, понимая, что тетка ревнует бабушку к ней, и осторожно прошла в отделение.
— Времени мало, — тихо бросила Дина и вцепилась во внучкину руку. — Настя, видимо, настал мой час. Я прошу тебя, не делай глупостей и во всем слушайся Илью. Он обещал тебе помочь…
— Бабушка, от переломов никто не умирает, — пролепетала Настя. — Все заживет, и мы с тобой еще посмеемся.
— Настя, — тяжело вздохнула бабушка и продолжила, будто не слышала: — Квартира твоя. Есть дарственная. У меня в шкафу поищи. И на происки Ольги не поддавайся, она свое получила сполна. Во всем слушайся Илью, — снова повторила Дина. — И постарайся выйти замуж по любви. Это самое важное, что есть на свете.
— Бабушка, — заныла Настя, — бабушка, пожалуйста!
— Я люблю тебя, Настенька, — прошептала Дина и уцелевшей рукой слегка сжала Настины пальцы. Так и сидели молча. Настя пыталась понять, ну к чему это представление, устроенное Диной? От переломов ведь никто не умирал. Потом пальцы разжались, и рука, словно ватная, упала в сторону.
— Бабушка, бабушка, — позвала Настя и уставилась в изменившееся лицо. Спокойное и почти без морщин. Она вскрикнула, понимая, что происходит что-то непоправимое и с криком:
— Кто-нибудь, помогите! — выскочила из палаты.
Тут же набежали врачи, и какая-то медсестра, строгая и недовольная, без всяких сантиментов выставила Настю из отделения.
— Она умирает, — пробормотала она родственникам, а затем отошла в дальний угол и в изнеможении опустилась вдоль по стене на корточки. Уткнулась лбом в синюшный пластик и дала волю слезам.
— Встань, — раздалось рядом. — Встань и веди себя как нормальный человек.
«Егор, твою мать», — мысленно ругнулась Настя и, подняв голову, уставилась на своего врага.
— Да пошел ты, — бросила сквозь зубы. — Читай нотации своим курам, а меня оставь в покое.
Кайман усмехнулся и предупреждающе хмыкнул:
— Если сама не в состоянии, я помогу. Но будет стыдно, Настя.
— Иди ты, сам знаешь куда, — окрысилась она, но с корточек поднялась и, выйдя из отделения, уселась на подоконник.
— Только в окно не выпади, — раздалось рядом. — Не устраивай тут шоу.
— Пожалуйста, — попросила Настя, вглядываясь в циничные глаза Егора Легатова. — Пожалуйста, отойди от меня. Тогда и шоу не случится, и твое холеное личико останется цело.
— Идиотка, — процедил сквозь зубы Егор и отошел на безопасное расстояние. А потом и вовсе исчез из виду.
Он спустился на первый этаж и, выйдя на больничное крыльцо, вдохнул вечернего воздуха. А потом набрал Патрикеева, уехавшего сразу, как только Настя прошла к Дине.
— Патрик, — усмехнулся он в трубку. — Хочу предложить тебе работу. Высокая зарплата и полный социальный пакет.
— Да нас и здесь неплохо кормят, — хохотнул Костя и тут же полюбопытствовал: — А что делать нужно, Кайман?
— Нужен телохранитель для Насти Тарасовой. Вернее, нянька. Ну там сопли вытереть, отогнать наглого поклонника, которого она в очередной раз продинамит. Следить, чтобы в барах останавливалась после третьей рюмашки. Мне нужен надежный человек…
— Не-е, — рассмеялся Патрикеев. — Такая работа не для меня. — Но потом, вспомнив речи директора о Каймане, решил подстраховаться. — Если вдруг турнут с работы, позвоню. И спасибо, что считаешь надежным…
Егор, сунув трубку в карман штанов, раздраженно обвел взглядом больничный двор, где в сопровождении родственников гуляли больные: беременные, раненые и просто убогие.
«И что теперь прикажете делать? — мысленно поинтересовался он. — Эта дура и при Дине с катушек слетала. То великая любовь, то просто отсутствие здравого смысла и даже инстинкта самосохранения. А если Дина отчалит к праотцам, то эта полоумная деваха последние остатки мозгов растеряет. Хотя, — он перебил сам себя, — Патрик уверял, что Настенька наша серьезная девушка. Может, и вправду за ум взялась? Или прикидывается нормальной?»
Он постоял еще минуту-другую на крыльце, а потом вернулся обратно в отделение. И первым делом заметил осунувшееся лицо отца. Глаза, ставшие в одночасье больными. В полшага оказался рядом.