— Так, может, это Божий промысел, Семен Алексеевич? — робко спросил я.
— Божий промысел в том, чтобы Цесаревич стал нашим следующим императором. Другого промысла нет и не должно быть! Даже не заикайтесь! А лучше помогите!
— Но… — я развел руками.
— Надо объявить такой танец, который Виктория не знает или не умеет танцевать! — спокойно предложила моя великолепная жена.
Юрьевич вскинулся, с восторгом посмотрел на Тамару.
— Тамара Георгиевна, голубушка. Но как⁈
— Шепните Александру, чтобы он предложил Виктории полюбоваться русским балом. Что мы, как гости, исполним для них, ну, например, гросфатер! Да! Гросфатер как раз!
— Вот, Константин Спиридонович! — Юрьевич указал на Тамару, одновременно наклоняясь и целуя ей руку. — Учитесь государственному разумению! Спасибо, голубушка. Побегу!
Юрьевич бросился к Александру. Я посмотрел на Тамару.
— Знаю, знаю, — усмехнулась Тома, — змея!
Юрьевич между тем уже шепнул Александру Томину идею. Цесаревич расцвел. Было видно, как он похвалил Семена Алексеевича. Тут же обратился к Виктории. Та также сразу загорелась. И уже минуты через две вся русская делегация выстроилась в центре зала для исполнения гросфатера.
Тамара, конечно, и танец правильно выбрала. По-настоящему шутливый и легкий, он кардинально отличался от всех напыщенных бальных танцев. Вызывал восторг, улыбки, смех. И нравился всем танцующим именно тем, что отсутствовала строгость обязательного этикета, вычурных движений. Недаром еще царь Петр так привечал его, заставляя танцевать на своих ассамблеях, и сам все время участвовал в общем хороводе. Небольшая заминка вышла, когда начали звучать первые такты музыки. Фрау Лецен не выдержала, воскликнула, что «это же национальный немецкий свадебный танец», и бросилась в русское окружение, потащив за собой упирающегося Мосли. Тем самым сразу вызвала общий смех в зале и задала хорошее настроение. Ну и мы не подкачали. Подначиваемые Цесаревичем — ну-ка, не ударим в грязь лицом — показали настоящий мастер-класс апатичным англичанам.
«В принципе, — думал я, вовсю вертясь вокруг своей змеи, — это тот же „Шалахо“ по уровню драйва и веселья, только на старинный немецкий лад. Даже платочек присутствует»[1].
А между тем зал распалился, уже не сдерживался, хлопал нам. Все улыбались. Виктория, так просто, сложив свои пухленькие ручки на груди, смотрела, как ребенок на нашу пляску, с нескрываемым восторгом!
Когда закончили, зал разразился, как писали в советских газетах, долгими несмолкающими аплодисментами, переходящими в овацию! Александр направился к Виктории, которая уже издалека стала выражать свое восхищение. Мы с Тамарой отошли в уголок. Приходили в себя, восстанавливая дыхание. Тома обмахивалась веером. Я наблюдал за коронованными особами. Александр уже сидел рядом. Что-то обсуждали с улыбающейся Викторией. Она в этот момент наклонилась к Цесаревичу и… Я напрягся. Виктория что-то шептала Александру, глядя в нашу с Томой сторону. Тут и Александр бросил взгляд на нас.
— Хотя, — я вздохнул, — спорить нельзя: в этом есть что-то героическое!
— Ты о чем? — удивилась Тамара.
— О том, что, кажется, нам сейчас с тобой, душа моя, придется танцевать!
Тамара поняла, что я не шучу, тут же посмотрела в сторону царственных особ. Александр уже подозвал Юрьевича, что-то нашептывал ему на ухо. Семен Алексеевич кивнул, бросился к нам с Тамарой.
— Я же говорил! — ухмыльнулся я.
— Об одном тебя прошу, милый, только не ори громко, не пугай народ.
— Хорошо, любимая!
— Константин Спиридонович, Тамара Георгиевна! — Юрьевич уже на подходе к нам молитвенно сложил руки. — Выручайте!
— Что случилось, Семен Алексеевич? Виктория возжелала познакомиться с танцами народов России?
— Как вы догадались⁈
— Почувствовал.
— Что скажете?
— Семен Алексеевич, странный вопрос! Разве можно отказать просьбе королевы⁈ И подставить этим отказом Цесаревича! Конечно, мы станцуем! Только есть один момент, который нужно решить!
— Пойдемте, пойдемте! — Юрьевич потащил меня к властителям.
— Ну что, Коста! — обратился ко мне Александр. — Не уроните чести России?
— Не уроним, Ваше Высочество! — бойко отрапортовал. — Только одна маленькая заминка.
— Говори!
Я перешел на английский.
— Ваше Величество, Ваше Высочество! Для нас с супругой большая честь станцевать для вас. Только не смутит ли вас отсутствие музыки?
— Эти музыканты, — Виктория указала на оркестр, — лучшие музыканты королевства! Думаю, они обязательно смогут вам помочь!