— Когда очнулся в бочке в доме Тамары! — лицо Спенсера просияло. — Как же я тебя тогда красиво подловил с «Быть или не быть»!
Тут мы оба не выдержали, рассмеялись.
— Еще? — Спенсер кивнул на мою кружку.
— С удовольствием!
— Сегодня можно напиться?
— Такой цели нет. Но и ограничивать себя не буду!
Спенсер повторил все процедуры, передал мне кружку.
— Я искренне рад за тебя и Тамару, Коста! Она — блестящая девушка. И её нынешние выходы здесь в Лондоне только подтверждают это! Ты знаешь, сколько моих знакомых уже прожужжали мне все уши, восхищаясь её красотой, нарядами, тактом, поведением?
— Думаю, очень много! — я улыбнулся. — И не удивлен. Уже привык к этому, Эдмонд. У меня, действительно, удивительная жена. Всегда и у всех вызывает восторг! Ты помнишь, надеюсь, Тиграна?
— Лавочник, армянин из Константинополя? Ну, конечно.
— Так вот, он сказал, что Тамара — мое самое выдающееся достижение в жизни!
— И судя по тебе, ты с этим согласен! — Спенсер улыбнулся.
— Да! Я очень счастлив с ней! И больше всего сейчас боюсь потерять её. Да даже просто расстроить.
— Бог мой! — Спенсер покачал головой. — Знаешь, я завидую тебе. У меня такого никогда не было. И не будет.
— Может, рано себя хоронить?
— Нет, нет, Коста! Ты же понимаешь, с моим эгоизмом, тщеславием… Может и встречу достойную женщину. Но уж точно не смогу, так же, как и ты возвеличить её, поставить выше себя.
— А я готов заключить пари, что все возможно! — протянул я свою руку. Пример сэра Мосли, оказывается, заразителен.
— О, нет, нет! — Спенсер улыбнулся. — Не буду спорить, поскольку, действительно, все возможно.
— Но, как я погляжу, тебе сейчас вовсе не до любовных приключений, Эдмонд? Теперь твоя очередь. Что случилось? Зачем такие сложности? Из-за которых мы еле-еле с тобой встретились.
— Да… — Спенсер вздохнул. — В принципе, Коста, все, как обычно, в нашей старой и доброй Англии.
— Столы с завитушками и громоздкие, неудобные стулья? — я усмехнулся.
Спенсер оценил, рассмеялся.
— Почти. Обычная борьба между партиями. В старой доброй Англии все время складываются противоборствующие партии. Такая национальная забава. Потом эти партии начинают бороться между собой.
— Ууууу! — я покачал головой. — И вечный бой! Покой нам только снится!
— Какие прекрасные слова! — Спенсер вскинул голову. — Какие точные! Твои?
— Куда мне? Одного поэта. Пока совсем неизвестного.
— Уверен, что его ждет большое будущее.
— И я уверен, — улыбки сдержать не смог. — И в какой партии ты? И кто против? И, вообще, о чем речь?
— Обо всем, практически. Как ты понимаешь, прежде всего об интересах страны и деньгах. Куда же без них? За каждой группой стоят большие капиталы торговли и фабрикантов, а также прикормленные политики и генералы. Моя группа — это, прежде всего, Ост-Индская компания и все, кто с ней связан. Для нас борьба с Россией — это вопрос, где Великобритания рано или поздно столкнется с московитами на Востоке. Мы идем ныне в Афганистан, вы — в Хиву. Ты можешь считать Уркварта болваном или помешанным на идее-фикс. Так оно и есть, за исключением одного. Он, в конечном счете, прав! Столкновение неизбежно. Этого не хотят понять реформаторы, слишком занятые внутренними делами. Они с нами борются. И всячески вставляют палки в колеса. Вот почему я хотел встретиться с тобой тайно. Не хотел давать козырь нашим врагам. Мы сейчас отошли в тень. Момент такой! Потом все изменится.
— И как это понять?
— Следи за сэром Палмерстоном. Он — что твой флюгер. Четко улавливает настроение толпы.
— А что лорд Мельбурн? Все еще на коне? Я присутствовал при странной сцене в Аскоте. Толпа кричала королеве: «Миссис Мельбурн!» Что это значит? Кого не спрошу, все отмалчиваются.
Спенсер задумался. Немного поколебавшись, он ответил:
— Наведи справки, что значит «кризис в спальне».
— Опять загадки? В некоторой доли изящной театральности тебе никогда нельзя было отказать! — я приподнял руку с кружкой, демонстрируя, что пью за него.
— Ты же не ждешь, что я вот так просто сразу выложу все свои карты в разговоре с тем, кто для меня и моей партии является врагом? — Спенсер улыбнулся.
— Да, не жду.
— Напрасно. Ты никогда уже не станешь врагом лично для меня.
— Но это странно, Эдмонд.
— Отнюдь! Мы с тобой всегда были в одной связке. И мы с тобой всегда шли опасными маршрутами. И пожелай я или ты, поступить, вроде бы правильно, и убить врага… И что бы тогда случилось?
— Ну, раз мы в связке, погибли бы оба.
— Видишь, как все просто! Хотя и невероятно сложно и необычно? Согласись, — Спенсер улыбнулся.