От моего удара мистер заноза-в-заднице улетел внутрь комнаты, обустроенной, к моему удивлению, не без изящества. Одну стену занимал огромный шкаф в готическом стиле — гротескное подобие европейских храмов с упирающимися в потолок темными шпилями и имитацией островерхих арок на дверцах. Другую — письменный стол, заваленный рукописями. Посредине комнаты, вплотную к окну, выходящему в задний дворик, возвышалась огромная кровать с балдахином на четырех столбах и разбросанным постельным бельем.
В ее изножье уперся Белл после того, как, потеряв равновесие, шлепнулся на пол. Его голову венчал ночной колпак. На голое тело был наброшен длинный халат, из-под распахнувшейся полы которого торчали тонкие ноги в синих венах. Он хлопал ртом, как выброшенная на берег рыба, с ужасом глядя в два черных зрачка моего пистолета. Узнал меня мгновенно, несмотря на маскарад, и сразу догадался о цели моего визита. Выходит, ждал, оттого и скрывался.
Бахадур еще на лестнице обнажил свой клинок. Крепко сжимая рукоять с головой верблюда, приставил острие к горлу Белла.
— Подвизались ныне на писательской ниве? — насмешливо кивнул я на бумаги, разбросанные на письменном столе.
Я взял титульный лист. На нем изящным почерком было выведено: «Джеймс Белл. Дневник пребывания в Черкесии в 1837–1839 годах».
— Ай-яй-яй! Какая досада! Писатель ошибся с датами! Вы же сбежали на моих глазах из-под Туапсе в прошлом году, — снасмешничал я. — Придется побыть в роли строгого критика. Вы разве не в курсе? Литературные критики — безжалостные люди!
Белл закашлял. В его комнате было душно. Сальные свечи, освещавшие комнату, коптили и издавали неприятный запах. Видимо, на свечи из китового жира у Джеймса не хватало денег.
— Что вам угодно? — проскрипел он с пола, справившись с кашлем и не предпринимая попыток подняться. Его удерживал на месте клинок Бахадура.
— Отдать вам долг — это же очевидно!
— Я вам ничего не должен! — нелогично возразил Белл.
— А, по-моему, ещё как должны! Смерть двух моих друзей! Разбитое сердце девушки! Мои разрушенные планы на спасение людей!
— Это война! На войне не обходится без жертв! Вам ли не знать об этом⁈
— Что вы забыли на этой войне? Зачем вмешались? Вы принесли на землю Черкесии лишь боль и страдание!
— Неправда! — взвизгнул Белл. — Борьба черкесов благородна! Всякому порядочному человеку следует ей помогать!
— Вам ли, англичанам, твердить о благородстве⁈ Сначала вы делали состояния, завозя в Америку рабов! Потом пришли в Индию и Китай, обрекая миллионы на страдания ради наживы. Вечные искатели барыша! Меня тошнит от вашего лицемерия.
— А вы⁈ Вы, русские⁈ Что можете дать вы народам Кавказа, вечно пьяные грязнули, бездумно выполняющие приказы своего царя⁈
«Это мы-то грязнули⁈ Давно на улицы не выходил⁈» — хотел ответить я, но сказал иное:
— Покой, безопасность и жизнь без рабства!
— Какое лицемерие! Без рабства⁈ Да у вас миллионы подданных живут на положении рабов.
— Тут вы правы. С этим не поспоришь. Крепостное право отвратительно. И недалек тот час, когда мы от него избавимся. Но что вы принесли на земли Черкесии? Свободу? Или порох и пули? Смерть и разрушение? Ложь и напрасные надежды? Не вы ли врали напропалую, обещая то, чему не бывать? Поддержку британской армии!
— Война в Черкесии не имеет серых тонов — это чистая борьба добра со злом. Значит, в ней позволено все. Я сбросил узы порядочности. Мораль отбросил как ненужный хлам.
— Вы чудовище.
— Нет, я рыцарь света! Увы, эта временная испорченность отравила мою душу. Я поддался непочтенным удовольствиям…
Нет, напрасно я клеветал на себя. Это не я мистер Хайд. Дьявольское перевоплощение доктора Джекилла лежало у моих ног. В мире станет немного чище, если стереть с его лица грязное пятно по имени Джеймс Станислав Белл.
Я поднял пистолет. Но Бахадур опередил меня. Несколько раз сверкнул клинок его короткой шпаги. Белл засучил ногами, захрипел. Тонкие струйки крови потекли по его телу. Кончено!
— Не стоило стрелять! Не нужно привлекать внимание лишним шумом, — пояснил алжирец свои действия, упреждая мои упреки.
Я согласно кивнул. Подошел к столу, чтобы собрать бумаги Белла. Нашим разведчикам они пригодятся. Наверняка, узнаем немало секретов черкесских вождей. Выясним, кто настоящий друг, а кто им только притворяется. Маленький бонус грязного дела, каковым, как ни крути, какие оправдания ни выдумывай, является убийство.