Мы в парке.
Этот ублюдок знает, куда меня отвести, чтобы уменьшить мой гнев. Он вынимает кляп, и я сглатываю всю слюну, которая собралась у меня во рту.
Коул развязывает мне запястья. Я отталкиваю его, пытаясь освободить лодыжки, но в итоге затягиваю узлы ещё туже.
У него вырывается смешок, когда он берёт на себя эту задачу.
— Сиди спокойно.
Как только я больше не связана, я выпрыгиваю из багажника и бью его кулаком в грудь.
— Что, если бы у меня была клаустрофобия, ты, придурок?
— Это не так. Ты прячешься в своём шкафу каждый раз, когда пишешь в своих дневниках.
Мои губы приоткрываются.
— Т-ты знаешь о них?
— Может быть.
О. Боже. Мой.
Он не должен был этого делать. Какого чёрта он вообще о них знает?
— Как много ты прочитал?
— Всё.
— Ты… ты… ты такой извращенец!
— Не такой большой, как твои записи обо мне в последнее время.
Мои щеки пылают до глубокого красного оттенка.
— Заткнись.
— Зачем? Ты стесняешься признаться, что ночь — твоё любимое время суток?”
— Как угодно. — Я складываю руки на груди. — Если ты сделаешь это со мной ещё раз, ты прочитаешь о чёрной магии и кукле Вуду, которую я готовлю для тебя.
Он хватает меня за руку и притягивает ближе, так что я оказываюсь вплотную к нему спереди.
— Если ты снова скажешь, что ненавидишь меня, это будет только усугубляться.
— Усугублять?
— Ага, — шепчет он мне на ухо. — И это включает в себя грёбаный дневник.
Я отталкиваюсь от него, собираясь сесть на пассажирское сиденье, но он не отпускает меня.
Коул бросает меня на заднее сиденье, закрывает дверь и задирает моё платье.
— К-кто-нибудь увидит, — выдыхаю я, даже когда мои ноги обвиваются вокруг его талии в тот момент, когда он стягивает брюки.
— Они не увидят.
— Что, если они это сделают?
— Что, если они это сделают, Сильвер? Что, если они, блядь, сделают это? — Он входит в меня одним долгим движением, которое вырывает стон из моего горла. — Это не изменит того факта, что я трахаю тебя и сплю с тобой каждую ночь. Это не меняет того факта, что ты моя.
Дрожь охватывает меня в своих тисках, когда он владеет мной во всех смыслах этого слова. В последнее время мне кажется, что он трахает не только моё тело, но и моё сердце и душу.
Он владеет каждой частью меня, нравится мне это или нет.
Сначала я думала, что это будет интрижка и скоро закончится. Я думала, что мне станет скучно, я устану, или, может быть, все сойдёт на нет.
Но прошли месяцы, целые чёртовы месяцы, и все это только усиливалось, а не угасало.
О чём я только думала? Это Коул. Он завладел частью моей души с того самого дня в этом самом парке.
У него всегда была я. Тем или иным извращённым способом.
Когда мы остаёся вместе, осознание поражает меня, как гроза.
Чувства, которые я испытываю к нему, никогда не были временными и никогда не будут.
Ничто из этого не будет временным. Все это выдача желаемого за действительное.
— Блядь, — бормочет он мне в шею. — Ты сбиваешь меня с толку, Сильвер. Почему я не могу перестать думать о тебе ни на секунду?
— Они не реальные.
— Что не реальные?
— Чувства. Всё. Они существуют только потому, что мы не можем быть вместе.
— О чём, чёрт возьми, ты говоришь?
Он отрывает голову от моей шеи, наблюдая за мной с неодобрением. Со злостью.
Я отталкиваю его, и, к счастью, он не протестует, когда выходит из меня, его сперма капает между моих бёдер.
Достав салфетку, я вытираюсь, не желая встречаться с его умоляющим взглядом.
— Отвези меня к маме.
Если я проведу с ней ночь, то наверняка прочищу голову и придумаю лучший план на будущее.
Тот, который не разрушит обе наши семьи.
Потому что в таком темпе мы направляемся прямо к обрыву, где мы оба упадём.
Челюсть Коула тикает. Он не говорит ни слова, когда одевается, выходит и садится за руль.
Я остаюсь сзади, притворяясь, что смотрю в окно, когда на самом деле украдкой бросаю на него взгляды.
Как только мы оказываемся на парковке, он бросает мне батончик «Сникерс», его лицо ничего не выражает.
— Я купил его раньше. Он тает.
Моё сердце согревается. Коул не ест Сникерс или шоколад вообще, но он всегда покупает их для меня.
— Спасибо.
— Я устал играть в твои игры, Сильвер. Это последний раз, когда ты убегаешь от меня.
— Чего ты от меня ждёшь?
— Я ожидаю, что ты будешь со мной, потому что хочешь этого, а не убегаешь, потому что не можешь признаться в этом себе.
— А как насчёт всех остальных?
— К чёрту всех остальных. Они значат не больше, чем мы с тобой.