— Нет, ты не делаешь этого.
— Разве я только что не доказал это в клубе, Бабочка?
Ранен.
— Ты все ещё ботаник, Коул.
— Ты все ещё находишь это горячим. Я знаю, что ты смотришь на меня, когда я читаю. — Он подмигивает. — Я тоже наблюдаю за тобой, когда читаю. Особенно в бассейне.
— Извращенец.
— Я думаю, что мы уже установили это. Но и ты тоже.
— Я не такая.
— Да, для меня.
— Я сказала, что это не так.
Ладно, так что, может быть, я немного понаблюдаю за ним. Ладно, как только у меня будет возможность. Теперь, когда мы живём под одной крышей, я не могу отвести от него глаз, даже если попытаюсь.
Он проводит пальцами по книгам, переходя от одного ряда к другому, и я сглатываю, вспоминая те же самые длинные пальцы внутри меня не так давно.
Я следую за ним, как потерявшийся щенок, не в силах оторвать глаз от его руки.
— Что-то вспоминаешь?
Он ухмыляется мне.
— Нет.
Я смотрю на противоположную полку.
— Что я сказал об этом слове?
— Что ты собираешься с этим делать? — Я кладу руку на бедро. — Трахнешь меня посреди книжного магазина?
Он крадётся ко мне и, прежде чем я успеваю опомниться, обхватывает мой затылок рукой. Он толкает меня, пока я не упираюсь спиной в полку, а затем хлопает свободной рукой по моей голове. Его губы медленно двигаются вперёд, пока они не оказываются на расстоянии вдоха от моих, как будто он собирается поцеловать меня.
— Ты думаешь, я бы этого не сделал?
— К-Коул, остановись.
Я осматриваю наше окружение, моё сердце учащённо бьётся.
— Не испытывай меня, Сильвер. Я едва могу держать свои грёбаные руки подальше от тебя на публике.
— Сильвер и Коул сидят на дереве, П-О-Ц-Е-Л-У-Й!
Ронан появляется перед нами с огромной ухмылкой, хватая Ксана за плечо.
Я отстраняюсь от Коула, мои щеки пылают.
— Конечно. — Ксандер встаёт, между нами. — Продолжайте. Нам даже не нужен попкорн.
— Здесь нечего продолжать. — Говорю я холодным тоном.
Мама говорит, что даже если тебя поймают, веди себя так, как будто ты не сделал ничего плохого.
— Да, точно, королева сук, — фыркает Ксандер.
— Merde! — Дерьмо! — Лицо Ронана вытягивается. — Значит ли это, что мы больше не можем видеть твои сиськи?
— Не упоминай о них снова, или жизнь, какой ты её знаешь, закончится, Астор. — Лицо и голос Коула остаются спокойными, но в его глазах ясно читается угроза. — Ты тоже, рыцарь.
— Я знал, что ты ревнивый тип, — усмехается Ксан, показывая ямочки на щеках.
— Ты знал? — Ронан бьёт его по плечу.
— Я подозревал, что они делали детей в твоём доме прошлой ночью.
Моё лицо горит.
— Мы не делали!
— Да, ты делала. — Ксандер шевелит бровями. — Эйдену пришлось помочь отвезти тебя домой после одного из сеансов Коула.
— Под моей чёртовой крышей, и всё же я узнаю последним? Опять? — Ронан говорит драматическим голосом. — Я снова чувствую себя обделённым. Теперь мне нужно встретиться со своим психотерапевтом. Вы собираетесь оплатить его счёт или взять на себя ответственность за эмоциональный ущерб? А? Вот что я подумал. Почему я всегда остаюсь в стороне от крутых вещей, merde — дерьмо?
— Это не то, чем кажется.
Я пытаюсь сохранять внешнее спокойствие, но я в ловушке, из которой нет выхода.
Коул небрежно прижимает к себе свои книги в мягкой обложке.
— Так и есть.
— Коул!
Я свирепо смотрю на него.
— Я так и знал. — Ксан протягивает руку Ронану. — Дай мне мою сотню.
— Подожди. — Ронан смотрит, между нами. — Вы что, трахаетесь? Потому что это единственное, на что я ставлю.
— Нет!
Я кричу.
— Да. Каждую ночь, — говорит Коул холодным тоном.
— Трахните меня. — Ксан показывает свои ямочки на щеках. — Пусть будет двести, Рон.
— Ты получаешь пять, mon ami — мой друг. Это дерьмо интересное. — Ронан усмехается. — Так ты, типа, делаешь это под крышей своих родителей ночью? Или в душе? Вы открыты для секса втроём?
Крик рвётся на свободу, но я сдерживаю его внутри и проношусь мимо них. Ронан кричит мне за спиной, что он здесь только для того, чтобы купить своей матери новую книгу, и не будет нас беспокоить, но я его не слышу.
Только когда я оказываюсь перед джипом Коула, я понимаю, что у меня нет моей долбаной машины, потому что этот придурок отослал е .
Он идёт сразу за мной, и как только он открывает дверь, я забираюсь внутрь, скрестив руки на груди и раздувая ноздри.
— Из-за чего ты так взъелась? — Небрежно спрашивает он, сев за руль.