— Ты ведёшь себя так, как будто не знаешь? Какого черта ты рассказал Ксандеру и Ронану о… о… Сам знаешь!
— Нас. Это называется «мы». — Его голос становится резким. — И они, по крайней мере, должны знать, что ты принадлежишь мне. Не похоже, что они кому-нибудь расскажут.
— Нет никаких нас, Коул. Перестань обманывать себя.
Он наклоняет своё тело в мою сторону, и я откидываюсь на сиденье, ожидая, что он что — то сделает — не знаю, что, но он не может поцеловать меня здесь, где все могут нас видеть.
Вместо того чтобы прикоснуться ко мне, он пристёгивает меня ремнём безопасности.
— Есть «мы». На самом деле, это единственное, что существует. Чем скорее ты прекратишь бороться с этим, тем лучше для тебя.
Он сильно дёргает меня за волосы, прежде чем снова сесть на место. Я притворяюсь, что его там нет по дороге домой. Или я все равно пытаюсь это сделать. Мне никогда не удавалось преуспеть в этом.
Как только мы оказываемся внутри, папочка и Хелен приглашают нас на ужин.
— Я рада, что вы ладите. — Говорит Хелен.
— Твоя пища была хорошо принята, — добавляет папа.
— Пища? — спрашиваю я, переводя взгляд с одного на другого.
Хелен показывает мне статью.
«Семья Себастьяна: Будущее»
Там есть хитрая фотография, сделанная со мной и Коулом, когда мы ели и улыбались. Это было, когда мне на нос попал майонез.
Я возвращаю папе приветливое выражение лица, хотя внутри у меня всё немного замирает.
Я стараюсь держаться подальше от Коула до конца вечера. Не садиться рядом с ним или напротив него. Не смотреть на него во время брифинга Фредерика. Когда приходит время ложиться спать, я запираю дверь и прячусь под простынями, едва сдерживая слезы.
Я набираю номер мамы, и она берет трубку после второго гудка.
— Мам…
— В чем дело, милая?
Её голос слабый, но обеспокоенный.
— Я просто скучаю по тебе.
— О, Куколка. Я тоже скучаю по тебе.
Она шмыгает носом.
— Мам, ты плачешь?
— Я скучаю по тебе. Я скучаю по дому. Я даже скучаю по Себастьяну. Что со мной не так?
Я сажусь, моё сердце бешено колотится.
— Мам, ты пьёшь?“
— Нет. Я смотрю Дневник Памяти и ненавижу свою жизнь.
— Сколько раз ты смотрела этот фильм? Я думал, ты ненавидишь романтические фильмы.
— Да, — она делает паузу. — Он счастлив с ней?
Я сглатываю, но решаю смягчить удар.
— Я не уверена.
— Он счастлив. Ты просто не хочешь причинить мне боль, — она выдыхает. — Я буду лучше, Куколка. Я обещаю.
— Мама, если ты всё ещё заботишься о папе, почему вы, ребята, развелись?
— Мне на него наплевать. Твой отец поймёт свою ошибку с Хелен и будет умолять меня быть с ним, и знаешь, что я ему скажу? Нет. Кроме того, у меня есть Люсьен.
— Ты самая красивая женщина, которую я знаю, мама. Любому мужчине повезло, что у него есть ты.
— Какой смысл, если у меня нет единственного для себя? — Она вздыхает. — В любом случае, расскажи мне о своём дне.
Мы ещё несколько минут говорим о школе и фортепиано. После того, как она повесила трубку, я продолжаю думать о том, что она сказала.
Какой смысл, если у меня не может быть единственного для меня?
Действительно, какой в этом смысл?
Я уже собираюсь выключить прикроватную лампу, когда на балконе появляется тень. Раздаётся шорох занавесок, прежде чем кто-то врывается внутрь.
Мой рот открывается, чтобы закричать, но потом, я вижу, Коула.
На нем простые серые брюки и белая футболка, но в этом домашнем он выглядит как модель на съёмках.
— Что, чёрт возьми, с тобой не так? — Я тяжело дышу. — Что ты здесь делаешь?
— Иду спать.
— Убирайся. Я заперла дверь не просто так.
— Запертая дверь не может удержать меня на расстоянии. Кроме того, как ты думаешь, почему я выбрал комнату рядом с твоей? Я всегда прихожу через балкон. Я тоже должен держать свою дверь запертой на случай, если мама придёт проведать меня.
— Есть что-нибудь, о чём ты не подумал?
— Ты.
Он ныряет рядом со мной под одеяло и прижимает меня к себе. Его каштановые пряди беспорядочно падают на голову.
— Я?
— Ты — единственное, о чём я никогда не мог подумать.
У меня перехватывает дыхание, но я шепчу.
— Потому что я твой хаос?
— Потому что ты — причина, по которой я с нетерпением жду новых дней. Его рука скользит под мою просторную рубашку. — Ммм. Ничего. В этом году ты в списке непослушных.
— Я не такая.
— Да, это так. Моя непослушная девочка. — Он стягивает брюки, и я прикусываю губу, когда он останавливает кончик своего члена рядом с моим входом. — Я собираюсь трахнуть тебя, как тот мужчина сегодня трахнул ту женщину. Это будет тяжело и безжалостно, и ты будешь стонать моё имя.