Он протягивает руки и смотрит на меня так, будто я идиотка, раз спрашиваю, способен ли он на это.
На следующее утро я забираю карточку.
Вечером того же дня, когда все ушли из школы, я хватаю лыжную маску, биту и на цыпочках пробираюсь по темным коридорам Redwood Prep.
Сердце сильно стучит в груди, когда я прижимаю карточку к сканеру. Если этот парень с удостоверением личности выманил у меня деньги, заработанные тяжким трудом, он пожалеет, что вообще со мной встречался.
Но сканер загорается зеленым.
Замок щелкает и открывается.
— Спасибо, парень с поддельным удостоверением. — Бормочу я.
Темнота вокруг меня, я проскальзываю в комнату. Сразу же чувствую запах Датча, аромат сандалового дерева и мускуса. Это не одеколон, я так думаю. Он присущ только ему. И от этого моя ярость только усиливается.
Зрение становится красным, я замахиваюсь битой над головой и бью ею по шкафу, заставленному наградами музыкальных шоу. Трофеи падают на пол, их головы отскакивают, как в каком-то макабрическом фильме.
Шум доставляет удовольствие.
Я могу шуметь так громко, как захочу.
Благодаря звуконепроницаемым стенам — только самые лучшие для Королей, меня никто не услышит.
Под воздействием адреналина я подкрадываюсь к другому шкафу и разбиваю стекло. Осколки разлетаются во все стороны. Я отворачиваюсь, чтобы они попали только мне в спину.
Ухмыляясь как сумасшедшая, я опрокидываю диван и разбрасываю подушки по полу.
Вспоминая слезы Серены и хрупкое тело ее матери, я врезаюсь битой в монитор компьютера и разбиваю маленькие статуэтки на полках.
Закончив разбивать все, что можно разбить, я медленно подхожу к гитаре Датча.
Бита грохочет по земле, когда я тащу ее за собой. Поверхность гитары лишь слегка потрескалась от всех разрушений.
В моей голове проносится воспоминание о Датче, играющем на гитаре. Он выглядел таким высоким и контролирующим себя. Красивый зверь, сдерживаемый музыкой. Втягивающий всех в свой мир. В свою боль. Используя только инструмент с шестью струнами и свои поэтические пальцы.
Я подхожу к этим струнам и достаю острый нож.
Это святотатство.
Как один музыкант другому, я знаю, насколько священен инструмент для его владельца. Вот почему Датч в тот раз так больно облил мое пианино медом.
Я лишь отплатила за услугу.
Я перерезаю первую струну, и она с приятным звоном рвется. Даже в смерти она все еще способна издавать прекрасный звук.
Я перерезаю вторую и наблюдаю, как она сворачивается сама собой.
Третья струна.
Четвертая струна.
Пятая.
Шестая.
Она возвращается разбитой, с синяками и острыми краями, как и взгляд Датча. Этот его расчетливый взгляд, проникающий в душу с острым, как кремень, вниманием.
Мне должно быть страшно, но внутри я чувствую лишь больное, извращенное удовлетворение.
Хотела бы я увидеть его лицо, когда он найдет свою гитару, но сейчас вечер пятницы. Возможно, он даже не поймет, что дело сделано, до понедельника.
Удовлетворенная и довольная, я небрежно бросаю нож на землю и отправляюсь домой.
Когда я вхожу в дом, Вай уже на кухне готовит сэндвич. Она замирает, увидев мое лицо, ее светлые глаза скользят по моему темному костюму.
— Где ты была? И почему ты такая потная?
— Я вышла на пробежку.
— В черной футболке и джинсах?
Я деревянно улыбаюсь ей.
Вернувшись домой к младшей сестре, я чувствую, что живу двойной жизнью.
Тьма, которая затопила меня, когда я разрушила тренировочную комнату Датча, теперь встречается со светом присутствия Ви.
Это противоречит друг другу.
Свет и тьма.
И это немного больно. Как будто два мира пытаются столкнуться.
— Хочешь воды? — Ви спрашивает, поджав красные губы.
Я киваю и наблюдаю за ней. Она экспериментирует с искусственными веснушками.
Очевидно, это большой тренд, а я просто не понимаю.
Иногда мне кажется, что я женщина средних лет, запертая в теле подростка, потому что я не понимаю и половины того, что говорит моя сестра.
— Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.
— О чем? — Устало спрашиваю я.
В горле у меня холодная вода. Это помогает снять жар, скопившийся в моих венах.
— Вчера вечером я сделала совместную работу с Зейном.
Я выплевываю воду, и она разлетается по столу.
— Ты что?
Она морщится.
— Я знала, что ты так отреагируешь. Вот почему я не хотела говорить тебе заранее.
— Зейн? Зейн Кросс?
В моей груди разгорается яростная буря. Как смеет Датч и его братья преследовать мою сестру?
Я разорву их на части.