По крайней мере, я предполагаю, что дело именно в этом. Я не могу знать наверняка, потому что мы с Романом не разговаривали со вчерашнего вечера. И даже тогда наш единственный обмен мнениями сводился к моей просьбе улететь домой сегодня.
Между нами многое осталось недосказанным, но так даже лучше. То, что произошло в Лондоне, было безумием и, безусловно, единичным случаем. Учитывая, что Анатолий — его деловой партнер, Роман, вероятно, чувствует себя так же неловко из-за этого, как и я. Проще притвориться, что этого не было.
Что Роману вполне удается. Кажется, он погружен в работу, отправляет сообщения и смотрит в экран ноутбука. Чем бы он ни занимался, он не обращает внимания ни на меня, ни на телефон в моей руке, и я благодарна ему за это.
Я не могу перестать проверять свое банковское приложение, чтобы убедиться, что деньги действительно там. Что все это реально. Благодаря Роману на оффшорном счете, предназначенном для торговли, припрятаны крутые триста пятьдесят тысяч долларов. Превратить эти деньги в миллион долларов за три недели — амбициозная задача, но щедрая ставка Романа дает мне реальный шанс на свободу.
В груди нарастает боль. Прошлой ночью я могла сосредоточиться только на жале отказа, но при свете дня я вижу все по-другому. Что бы ни было между нами — а у меня, честно говоря, нет слов, чтобы назвать это, — это не может закончиться хорошо. Это никогда не станет чем-то большим, чем есть.
Может быть, он уберег меня от решения, которое всегда заканчивается крахом.
— Роман, — говорю я, еще не понимая, что делаю или спрашиваю. — Что случилось прошлой ночью?
Его лицо напрягается, и он выдыхает рваный вздох, как будто слышать мой голос — это слишком.
— Ты знаешь, что произошло. Но позволь тебя успокоить — никто никогда не узнает. Возвращайся к своему жениху и своей милой маленькой жизни, и ты сможешь похоронить этот секрет вместе со всеми остальными.
Металлический привкус крови наполняет мой рот, и я понимаю, что только что прикусила щеку. Сильно. Я должна быть в восторге от того, что он обещает молчать, но вместо этого все в этом моменте кажется неправильным.
— Ну, спасибо тебе за… — Господи, слова застряли у меня в горле.
У него звонит телефон, и я благодарна за то, что он отвлекся. Он опускает взгляд, чтобы посмотреть, кто звонит. Его ноздри раздуваются, прежде чем его глаза снова встречаются с моими.
— Это Анатолий. Ты разговаривала с ним после инцидента с твоей сестрой?
Трепет подкатывает к моему животу.
— Нет. Я написала ему сообщение, что останусь в Лондоне еще на один день. Вчера вечером я пропустила его звонок, но он даже не удосужился оставить голосовое сообщение.
Роман кивает, его взгляд обжигает мою щеку.
— Я разберусь с этим. — Его голос звучит глубоко и властно, когда он отвечает на звонок. — Privet. — В течение следующей минуты он больше ничего не говорит, скорее, прислушивается к тому, что говорит Анатолий. Что бы это ни было, лицо Романа напрягается от раздражения. — Плохая погода. Ты что, охренел? Груз должен был прийти завтра, а я только сейчас узнал об этой задержке?
Моя спина выпрямляется, когда губы Романа расходятся в рыке. Я не слышу, что говорит Анатолий, но могу разобрать его "успокаивающий" голос по линии; он пытается успокоить Романа.
— Мне плевать, что Северная Атлантика непредсказуема, — прорычал Роман. — Это была твоя работа — включить задержки в график. Ты же знаешь, насколько жесткое у нас расписание, чтобы доставить товар покупателям.
Наступившая тишина напряженная. Я никогда не слышала, чтобы кто-то так разговаривал с Анатолием, и я сдерживаю улыбку, как ни странно, довольная тем, что кто-то поставил его на место.
— Делай все, что потребуется, чтобы вернуть доставку в график, — рявкает Роман. — И держи меня в курсе. Я вернусь в Россию сегодня днем. — Он уже собирается повесить трубку, когда Анатолий говорит что-то еще. Роман поднимает глаза на меня. — Да, она со мной, — подтверждает он.
У меня пересыхает в горле. Я не готова к общению с Анатолием. Я собиралась притвориться больной, когда мы приедем домой, чтобы отложить встречу с ним хотя бы на несколько дней.
Выражение лица Романа становится жестким, когда он протягивает мне телефон.
— Он хочет с тобой поговорить.
Я набираюсь храбрости и готовлюсь к неизбежной конфронтации. Даже если Анатолий не перезванивал мне целый день после того, как я оставила ему бешеное сообщение о Софие, он все равно будет зол, что я не ответила на его звонок вчера вечером.