— Мы чуть не погибли, — хнычу я, обхватывая его руками, стараясь не задеть раненое плечо и уткнувшись ему в шею.
Он стонет, и я не думаю, что это из-за его травмы: кровь в его теле, кажется, осела где-то намного, намного ниже. Ух ты. Нет никаких сомнений в том, как он реагирует на мои прикосновения. Объективно говоря, сейчас неподходящее время, чтобы заняться им, но скажите это моей внезапно затрепетавшей киске.
— Роман, — говорю я, поднимая платье на бедрах. — Это было горячо.
Он подавляет смех, который превращается в придушенное проклятие, когда я скребусь о его напряженный член. Но это правда. В тот момент это было ужасно, но теперь, когда мы здесь, живы, а они мертвы, и Роман надрал задницу и обеспечил мне безопасность…
Это опасно?
Вокруг никого нет — улицы кажутся пустынными в это время суток, — и, несмотря на оргазм, который я испытала час назад, во мне поднимается новый вид голода. Голод, который можно утолить только с Романом глубоко внутри меня.
Моя девственность всегда принадлежала ему — независимо от аукциона, нет никого другого, с кем бы я хотела стать первой.
Прижавшись к нему, я стягиваю платье спереди, чтобы освободить грудь, потому что мне нужно почувствовать больше его прикосновений. Он понимает это, наклоняется и засасывает мой правый сосок в свой теплый рот.
Святой, блядь, ад. Я уже кончала сегодня вечером, но двойное ощущение — когда я упираюсь в его твердую грудь, а его язык ласкает мою чувствительную плоть — похоже на рай. Я прикусываю губу и откидываю голову назад, пока он облизывает и посасывает пик, а затем переходит к другой стороне.
— Ты так чертовски совершенна. Я уже говорил тебе об этом, milaya?
Я стону, выгибаясь в его руках, и зарываюсь рукой в его волосы, пока он ласкает языком мой левый сосок, снова и снова, пока я не перестаю соображать.
— Ты должен трахнуть меня сейчас же, — требую я. Мне было интересно, как он будет чувствовать себя внутри меня с самого Лондона, и я вдруг не могу больше ждать ни минуты, чтобы узнать это.
Я качаюсь на нем, безумно желая большего, но когда я тянусь вниз, чтобы расстегнуть пряжку его ремня, он останавливает меня, накрывая своей рукой мою. В последний раз поцарапав зубами мой сосок, он откидывается назад и на мгновение закрывает глаза, чтобы вернуть контроль над собой.
— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу быть в тебе, но нам нужно выбираться отсюда. У них может быть подкрепление на пути.
Мое лицо опускается в разочаровании, что только заставляет его рассмеяться.
Он поднимает руки и ласкает мою грудь, заставляя меня дрожать.
— Это всего лишь временная задержка. Я заберу тебя в свой пентхаус и оттрахаю до потери сознания.
Его слова медленно возвращают меня к реальности.
— Подожди. Я не могу поехать с тобой домой.
Его взгляд сужается.
— Почему?
— Мои родители и… — Я прикусываю губу, в моем мозгу проносится множество тревожных мыслей. — Анатолий будет в ярости, что ты не отвез меня домой.
Ненавижу, что именно об этом мне приходится беспокоиться в такой момент, но я не могу потерять голову.
— На нас напали. Никто не будет задаваться вопросом, почему я отвез тебя в безопасное место, чтобы ты затаилась после того, что только что произошло. — Он убирает прядь волос с моего лица. — Мы заслужили эту ночь вместе.
Я закусываю губу, борясь с внутренними желаниями.
Глаза Романа темнеют, но он минуту ничего не говорит, только берет мой подбородок между большим и указательным пальцами, требуя моего внимания.
— Предоставь его мне.
— Хорошо, — шепчу я.
Во мне больше нет сил бороться. Только на одну ночь я отдамся Роману. Это может быть глупо и рискованно, но если я не сделаю этого, то буду жалеть вечно. Ночь будет для меня. Воспоминание, которое я буду смаковать всю оставшуюся жизнь.
Потому что, когда я освобожусь от Анатолия, когда я освобожусь от этого мира, меня не затянет обратно ни один мужчина. Ради Софии я покажу настоящую независимость и силу. Что значит стоять на ногах.
Выражение лица Романа расслабляется, когда его губы находят мои.
Этот поцелуй медленный и соблазнительный. Его руки обнимают мое лицо, когда он проводит языком по моему. Я прижимаюсь ближе, желая большего, но он мягко отстраняется.
— Нам действительно нужно идти, — шепчет он мне в губы. — Но поверь, я планирую закончить начатое. — Проведя руками по моему телу, он возвращает платье на место, поднимает меня на сиденье, пристегивает ремнем безопасности и целует в лоб.
Эта милая, заботливая сторона Романа заставляет мой желудок вздыматься от желания.