В свои тридцать восемь лет я сделал в жизни почти все, что хотел. Я повидал мир, владел быстрыми машинами, пил изысканные вина, взбирался на горы и нырял в самые глубокие моря. Я никогда не мечтал о семье или жене. Кроме Максима и Павла, а теперь и Киры, оплакивать меня в смерти будет некому. Знание того, что моя смерть не разобьет сердца, конечно, облегчает мою работу.
Но Лиза моложе меня на тринадцать лет, и у нее вся жизнь впереди. У нее есть Кира и София — люди, которые любят ее и которых любит она. Умереть рядом со мной на пустынном участке московского шоссе было бы жестоко и несправедливо. Но этот мир жесток. Я знаю об этом не понаслышке.
Я провожу рукой по челюсти, чувствуя тяжесть в груди.
— Это могут быть албанцы. Они уже много лет хотят нас уничтожить.
— Ты хватаешься за соломинку. Нужно искать ближе к дому. — Павел открывает ящик стола и достает пачку бумаг. — Вот то, что я хотел показать тебе вчера вечером. — Он передает мне две отдельные папки. — Первый документ — это журналы отгрузки, которые нам прислали люди Анатолия. А второй — журналы, которые тебе прислала Катерина. Тот же груз, те же даты, но журналы не совпадают. Они должны быть идентичны, но это не так.
Что за хрень?
Я подаюсь вперед на своем сиденье и склоняюсь над бумагами, мой взгляд метался между двумя наборами журналов. В версии Анатолия корабль пережидал непогоду в Северной Атлантике — причина задержки. Но в журнале, присланном Катериной без изменений, видно, что судно остановилось в порту Роттердама на целый день. Этот порт является крупным транспортным узлом в Европе и воротами в ее подбрюшье. Хотя он и не совсем по маршруту, но и не является серьезным препятствием.
Я смотрю на каменное лицо Павла.
— Этот ублюдок подделал записи.
— Похоже на то. — Он хрустит костяшками пальцев. — Вопрос в том, зачем.
Все мое тело излучает напряжение, словно свернутая пружина, и я хлопаю кулаком по столу перед собой.
— Он что-то замышляет. Я чувствую это. Тайные встречи с Жуковыми. Подделка журналов. — Я качаю головой. — Это бессмысленно. Наши люди проверили каждый груз. Все было в порядке, ничего не пропало.
Вспомнился каблук, который я нашел на грузовом корабле. Неужели команда берет на борт проституток для ночной вечеринки в Роттердаме? Это, конечно, было бы неслыханно. Может быть, они регулярно делают остановку по пути сюда, чтобы снять напряжение. Если это так, то это будет чертовски плохая причина для поздней доставки груза. А может, я слишком много в этом понимаю.
Виктор наморщил лоб.
— Я попрошу своих хакеров достать записи камер видеонаблюдения в порту за день, когда корабль стоял в доке.
— Хорошая идея. — Я проверяю свой телефон. — Сегодня из Нью-Йорка отправился груз. Давай отправим Савина в Нидерланды, чтобы он следил за портом на случай повторения. Пока он там, он может навести кое-какие справки.
Павел тихо, напряженно вздохнул.
— Ты думаешь, что за вчерашним нападением стоит Анатолий?
Мои легкие сжимаются. Я подхожу к окну и смотрю на улицы внизу.
— С Лизой в машине? Я так не думаю. — Насколько я могу судить, Лиза — единственное, что Анатолий стремится защитить. Не потому, что он ее любит, а потому, что ему нравится контроль над ней и всей ее семьей. — Но, черт возьми, кто знает. Я предполагаю, что за нападением на порт и нападением прошлой ночью стоят те же люди.
Я с трудом пытаюсь собрать воедино полную картину; вроде бы все части есть, но ничего не сходится.
— Может, это были Жуковы, — бросает Виктор, вертя ручку между пальцами. — Месть за убийство их людей на складе.
Я раздраженно провожу рукой по волосам.
— Они никак не могли узнать, что мы стоим за смертью их солдат. В любом случае, они не стали бы с нами возиться, если только у них нет желания умереть.
Павел скрещивает руки перед грудью.
— Может, подключить Максима?
— Я скажу ему, когда придет время. Я хочу, чтобы он знал, что все улажено, что ему не нужно мчаться домой.
После нападения на порт Максим увез Киру на Мальдивы, чтобы уберечь от неприятностей. Он поручил мне разобраться во всем, что происходит, и я не хочу обременять его, пока не узнаю больше. Я и так чувствую себя глупо, что Жуковы ускользнули от моего внимания.
— Максим — единственный, кому мы рассказываем. — Я сажусь в кресло и опираюсь локтями на бедра. — Чем меньше людей знает о том, что происходит, тем лучше. Какую бы ерунду ни затеял Анатолий, мы должны застать его врасплох. Лучше, если он будет думать, что мы ничего не понимаем.