— Черт, детка, ты взяла на себя все это? — Роман приподнялся на локтях, опираясь на меня, выражение его лица напряженное и серьезное. — И поэтому ты выходишь замуж за человека, которого ненавидишь?
Я застываю, мое лицо пылает от стыда, когда он смотрит на меня взглядом, который словно сверлит мою душу.
— Могу поспорить, что моя мать сейчас в полном дерьме, — говорю я, явно пытаясь сменить тему. — И она, и Анатолий наверняка взрывают мобильник Максима. Он не поймет, что за хрень творится, когда будет отвечать на сообщения.
И родители, и Анатолий неоднократно звонили мне, оставляя сообщения, которые я не слушаю. Мне нечего сказать ни одному из них. Они думают, что я скрываюсь, и это должно быть достаточной причиной, чтобы не выходить на связь.
Роман усмехается.
— Не волнуйся. Я даю ему знать, что происходит. Никогда не стоит оставлять Максима Белова в неведении.
Чувство вины охватывает меня, когда я понимаю, что Кира и Максим приедут домой через несколько дней, специально для моей свадьбы — свадьбы, которая, надеюсь, никогда не состоится, но мне все еще не хватает пятидесяти тысяч долларов до необходимого миллиона. После завтрака, пока Роман занимался кое-какой работой, я улизнула, чтобы не отстать от всех торговцев.
В глубине души я знаю, что Роман дал бы мне необходимые деньги, но это означало бы раскрыть все. И что тогда? Нарушит ли он сделку с Петровичами, чтобы защитить меня? Пойдет ли он на войну ради меня?
Роман — прежде всего Братва. Когда он давал клятву, она была дана Максиму и его синдикату. Вот где его верность, а не во мне.
Роман садится и потягивается, затем протягивает мне руку.
— Я замерз, и ты, наверное, тоже. Нам стоит зайти внутрь и погреться у огня.
Мы оба молчим, пока идем к дому.
— Здесь хорошо. — Я оглядываюсь по сторонам. — Я имею в виду участок. Здесь спокойно. Рада, что ты не продал его. — Я понимаю, что сказала что-то не то, когда его губы изгибаются вниз, а по чертам лица пробегает тень. — Я знаю, что это не все счастливые воспоминания, — поспешно уточняю. — Но я надеюсь, что мы создадим несколько новых.
— Когда ты здесь, я могу почти забыть обо всем плохом. — Подушечкой пальца он проводит по моей щеке.
Я задыхаюсь, когда он говорит мне такие вещи.
— Ты стала ужасно тихой, — пробормотал Роман.
— Просто холодно. — Я потираю руки и улыбаюсь ему.
Он обхватывает меня за шею и притягивает к себе. В его голосе звучит обещание, когда он шепчет мне на ухо:
— Тогда позволь мне согреть тебя.
Он опускает голову и осыпает мою челюсть мелкими, одурманивающими поцелуями. Он знает, что это мое слабое место. Мои внутренности плавятся, а мозг превращается в кашу, когда он проводит языком по моей челюсти и начинает говорить грязные слова, рассказывая мне обо всех гадостях, которые он собирается со мной сделать.
В тот момент, когда я уже готова раздеться прямо здесь, к черту мороз, нас прерывает жужжание в его кармане.
Он стонет и извиняется, доставая мобильник из внутреннего кармана пиджака. То, что он читает, заставляет его нахмуриться.
— Что-то важное? — спрашиваю я.
— Лучше бы не было. Все, чего я хочу, — это выкусить твою великолепную киску, а потом трахнуть тебя. Но сначала… — Он поднимает телефон.
Я не знаю, что на меня нашло, когда я притягиваю его к себе и шепчу ему в губы:
— Я разденусь и буду ждать тебя в постели. Не затягивай. Я уже отчаянно хочу тебя.
Он опускает мою руку на свою промежность, и даже сквозь многочисленные слои его одежды я чувствую его ярко выраженный стояк.
— Чертова женщина. Теперь мне придется отправиться на деловой звонок твердым, как гвоздь.
Я смеюсь и отдергиваю руку, потому что, если я не буду сдерживать себя, этот телефонный звонок не состоится
— Иди. — Мой голос густой от потребности. — Я буду ждать тебя.
41
Роман
Когда я добираюсь до своего кабинета на втором этаже, я еще не остыл. Зная, что Лиза находится в спальне всего в нескольких футах от меня, обнаженная и ждет меня, этот телефонный звонок станет самым долгим в моей жизни.
Если бы я мог отложить звонок, я бы так и сделал, но Павел сказал, что это важно.