Тея: Скучаю по тебе [Фотоприложение]
Сообщение отправлено. Не существует способа отменить отправку сообщений, потому что технологические боги любят посмеяться над нами, несчастными, которые посылают постыдное дерьмо и жалеют об этом в ту же минуту, когда оно отправляется. Может, мне повезет, и он этого не увидит.
Хотя откуда мне знать? Уайетт никогда не производил на меня впечатление человека, который оставляет уведомления о прочтении сообщений включенными. Он может посмотреть на текст, и я никогда не узнаю.
— Черт, — говорю я резким шепотом.
Что, если Уайетт откроет его и возненавидит? Я уже вижу три проблемы с моей фотографией. Больше всего на свете мне хочется вернуть ее назад. Вычеркнуть ее из жизни. Спрятать ее в моей секретной папке.
Я пытаюсь сделать медленный медитативный вдох через нос, как всегда учила Мэйзи, но он застревает в горле, а пульс стучит в ушах.
В голове проносится миллион мыслей. Картинки тоже. Спасибо бурному воображению. Я вижу Уайетта с его давней подружкой, когда он читает мое сообщение. В моей голове они смеются, а я чувствую себя самой большой идиоткой в мире.
Сжимая телефон потными ладонями, я ищу информацию в Интернете, сканируя статьи и результаты с нетерпеливой сосредоточенностью.
Означает ли пульсирующее покалывание в ладонях, что я испытываю всплеск адреналина?
Как отменить отправку текстового сообщения?
Можно ли удалить фотографию с чужого телефона до того, как ее увидит кто— то другой?
В разгар моих бесплодных поисков в верхней части экрана на несколько секунд появляется баннер с уведомлением, а затем исчезает. Волна эмодзи заключает в скобки его имя.
Мое сердце замирает.
Он ответил на сообщение.
2
КОННОР
Со стороны моя жизнь прекрасна. Я — жизнь каждой вечеринки.
Пока я не вынужден вернуться домой и столкнуться с реальностью.
Выбросив сумку с футбольными мячами с тренировки в гараж, я направляюсь на кухню. В холодильнике нет ничего хорошего, но я беру банку колы. Она мне нужна после тренировки, а сегодня я, скорее всего, буду спать допоздна.
— Коннор, — приветствует папа, проходя мимо меня, и останавливается, чтобы посмотреть на свое отражение в микроволновке. — Как прошла тренировка? Команда готовится к хорошему году?
Я хмыкаю в ответ, сузив глаза, когда чувствую запах его одеколона. Он не такой, как обычно, этот какой— то более тяжелый, с мускусными нотками, я крепче сжимаю баллончик в руке и резко выдыхаю, оглядывая его с ног до головы.
Соленые с перцем волосы отца зачесаны назад, на нем новый галстук, который он поправляет в мутном отражении. Я закатываю глаза и отворачиваюсь от его дурацкого прихорашивания. Если он сдался, ему не нужно делать это так очевидно.
Из холла второго этажа доносится слабое хихиканье, а затем глубокий ропот.
Мои брови сходятся вместе, и я провожу рукой по волосам, впиваясь тупыми ногтями в кожу головы.
Эта семья — такой ебанутый кошмар.
И опять же, кто я такой, чтобы осуждать отца, когда мама тоже ничего не делает, чтобы скрыть то, что она делает?
Полтора года этого дерьма, а ощущение все еще такое же, как в первый раз, когда я вошел и обнаружил ее на кухонном столе с бледной задницей менеджера ее кампании, навалившейся ей на ноги. Мой желудок скрутило от воспоминаний, травмирующий образ навсегда запечатлелся в моем мозгу. По крайней мере, тогда она держала это в секрете. Теперь Дэмиен ужинает с нами и почти каждую ночь проводит в маминой постели. Все в квартале машут нашему дорогому другу семьи, когда он приходит.
Меня от этого тошнит.
— Иду спать. Спокойной ночи, папа.
— О, Коннор, не забудь. — Папа жестом показывает на мамин безумный календарь на стене. Ну, ее личный помощник — микроменеджер, я полагаю, но мама не лучше. Она хорошо обучает своих людей, а весь остальной мир подчиняется или сталкивается с гневом светской львицы, возомнившей себя самостоятельной политической женщиной. Папа оглядывается через плечо. — Встреча завтра, в моем кабинете. Утром у меня встреча по бюджету со школьным советом, но я все равно смогу тебя принят.
У меня кривится губа и я прикрываю ее глубоким глотком содовой.
— Никогда не забуду. — С натянутой улыбкой я помахиваю своим телефоном, где скоро сработает напоминание о календаре, запрограммированное маминым помощником. — Спокойной ночи.
Я не жду ответа, прежде чем подняться в свою комнату и захлопнуть за собой дверь.
Спортивную сумку я бросаю в угол, перехожу к своему столу у окна и загружаю компьютер, переодеваюсь в треники и футболку.
Тихий гул моей построенной на заказ башни и сияние двойных мониторов успокаивают меня. Футбол — это весело и поддерживает меня в отличной форме, но вот это — мой настоящий билет, чтобы покинуть родителей до того, как они оставят меня в пыли, как они, кажется, чертовски хотят сделать в этом году, как только закончится мамина кампания по переизбранию.
Они отбрасывают все, что связано с нашей семьей, включая меня.
Да пошли они. Они мне не нужны, если я им не нужен. Трастовый фонд, который дедушка создал для меня, не будет доступен, пока мне не исполнится двадцать один год, так что у меня есть страховой план на это время.
Я ни на кого не буду полагаться. Единственный человек, которому я могу доверить заботу о номере один, — это я сам.
Пока компьютер на максимальной скорости выполняет последовательность загрузки, я ставлю колу на место, открываю ящик стола, чтобы достать свою заначку, а затем опускаюсь в оранжево— черное геймерское кресло с высокой спинкой. На крышке деревянной коробки выжжен рисунок ночного неба, который я считал чертовски тошнотворным, когда мне было пятнадцать и я был немного придурковат. Теперь я думаю, что это отстой. Неважно, главное, чтобы мой косяк не затухал.
Мама разозлилась, когда нашла мою старую банку с заначкой. Мы живем в часе езды от Денвера, черт возьми, но она все еще держит палку в заднице насчет курения, как будто в моем возрасте она не пробиралась в дедушкину консерваторию, чтобы сбежать со скучных светских вечеринок, делая то же самое. Я нашел ее несвежие остатки там, когда исследовал поместье во время позднего завтрака много лет назад. Я знаю, в чем дело.
Ухмыляясь, я протягиваю свернутый косяк. — Привет, красавица.
После первой затяжки я расслабляюсь в кресле, перекидываю руку через подголовник, задерживаю дым в легких надолго, а затем выдыхаю, посылая его ввысь. Я делаю еще одну затяжку и закрываю глаза, испытывая облегчение. Это то, что мне нужно, чтобы расслабиться.
Когда мои конечности приятно покалывает, а напряжение, которое я испытывал в течение дня, уходит, я приступаю к делу. Косяк болтается между моих губ, а пальцы летают по клавиатуре. Я провожу обычную проверку биткойн-инвестиций, просматриваю несколько тем на Reddit и социальные сети в поисках всего, что ничего не подозревающие идиоты вываливают в сеть, а потом удаляют, что я могу сохранить как квитанции, когда мне понадобится поставить их на место.