Удар в живот, затем еще один в почку. Я сгибаюсь, корчась от боли, но не издаю ни звука. Я принимаю это снова и снова, пока Энрико изливает на меня всю боль и гнев из-за потери своей дочери.
Это моя вина, что она мертва.
Я должен был остановить своего отца.
Я приму свое наказание, но умру не сегодня.
Темнота заползает в уголки моих глаз, голова откидывается назад, пока мой разум пытается защитить себя, отключаясь. Удары на мгновение прекращаются, и, несмотря на головокружение и внезапную тошноту, я могу различить высокую фигуру Энрико, расхаживающего перед моим креслом для казни.
— Что теперь? — Хрипло спрашиваю я.
— Я не знаю, — ворчит он. — Моя жена, Dio, упокой господь ее душу, всегда говорила, что я слишком мягкий.
Я едва сдерживаю дикий смешок. Есть много красочных прилагательных, которые я бы использовал для описания Энрико Сартори, но мягкий не входит в их число.
— Я имею в виду, по отношению к тебе. — Он подходит ближе, нахмурив темные брови. — Ты лгал мне годами, клянясь, что понятия не имеешь, кто убил Лауру. Один этот грех заслуживает смерти.
Я медленно киваю. — Мое предложение остается в силе, только позволь мне отвезти Изабеллу в безопасное место.
Он прищелкивает языком, затем достает из кармана халата носовой платок и вытирает кровь, покрывающую костяшки пальцев, мою кровь. — А если я отпущу тебя, что ты будешь делать со своим папой? — Он на дюйм приближается, и я практически вижу ярость, промелькнувшую в его холодных темных глазах. — Потому что ты понимаешь, что он больше не может продолжать жить, веро?
Верно. Конечно, я знал, чего будет стоить мое признание.
— Я сделаю то, что должен, чтобы защитить Изабеллу.
— Жизнь Альфредо Феррары принадлежит мне, — рычит он. — За то, что он отнял жизнь у моей дочери, я заслуживаю права назначить ему наказание.
У меня опускается голова. — А как же мои братья?
Он делает паузу, сжав губы в тонкую линию. — Если я оставлю кого-нибудь из них в живых, я только обрекаю себя на их возможное возмездие.
Моя совесть умоляет меня выступить в их защиту, но что я действительно могу сказать, чтобы защитить их? Моя собственная судьба висит на волоске. — Их там не было, — наконец бормочу я. — Не тогда, когда он это делал.
Его ноздри раздуваются, смесь ярости и боли искажает суровое выражение лица.
— Антонио все еще учится управлять империей Феррары. Он молод, послушен. Сохрани ему жизнь и вместо того, чтобы наживать врага, заключи союз.
Энрико хмыкает, затем проводит рукой по лицу. — С убийцей своего отца?
— Антонио прагматичен и амбициозен. И, в отличие от меня, он хочет занять трон Феррары. Дай ему шанс, и я могу почти гарантировать, что с ним не будет проблем.
— А если ты ошибаешься?
— Я сам о нем позабочусь.
Мрачный смешок раздается в его груди. — Это вынудило бы меня сохранить и тебе жизнь.
Я пожимаю плечами. — Удачный побочный эффект. — Я изо всех сил стараюсь сидеть прямо, несмотря на стук в голове. — После этого тебе больше никогда не придется видеть меня, Энрико. Ты получишь все, чего когда-либо хотел. Месть за смерть Лауры и я навсегда исчезну из твоей жизни.
— Все еще остается проблема в том, что ты лгал мне все это время.
— Тогда я был молод и глуп. Смерть Лауры сломила меня. Я не мог спать, не мог есть, не мог представить свою жизнь без нее и нашего ребенка. Я не хотел вдобавок ко всему начинать Третью мировую войну. — Я делаю глубокий вдох, чтобы справиться с болью. — И он был моим отцом, Энрико. Мне потребовались годы, чтобы смириться с тем, что он сделал. Но к тому времени было уже слишком поздно. Я не мог вернуться сюда…
— А потом ты встретил ее, принцессу Валентино.
— И он пришел за ней, — рычу я. — Ты знаешь поговорку: обмани меня один раз, позор тебе, обмани меня дважды, позор мне. Я даю тебе неделю, чтобы убить его, если нет, он мой. — Прищурившись, я смотрю на человека, который раньше пугал меня, с чистой убежденностью. — На самом деле, это беспроигрышный вариант для тебя.
ГЛАВА 52
Он найдет меня
Изабелла
Мои глаза резко открываются, и я вскакиваю с каменного пола, мое сердце бешено колотится. На дальней стене висит тусклый фонарь, едва освещающий темное пустое пространство. Я втягиваю воздух и пытаюсь унять бешеный стук, опасаясь, что кто-нибудь услышит это и придет за мной. Знакомый землистый аромат витает в комнате, вторгаясь в мои ноздри. Воздух прохладный и затхлый, насыщенный запахом влажной земли и слабым, затяжным ароматом… выдержанного вина.