— Можно мне уже снять повязку с глаз? — Я ною.
— Нет, еще нет, — отвечает Серена, — просто подожди секунду.
Судя по звуку, она всего в нескольких шагах впереди меня. И я уже слышу, как Маттео хихикает рядом с ней. Что эти двое задумали?
— Я должна быть той, кто отдаст это ей. Я нашла это. — Голос Алисии прорывается сквозь бормотание.
— К черту это, я отдам это ей. — Руки Рафа обхватывают мои щеки, его знакомый запах проникает в мои ноздри. — В любом случае, это была моя идея. — Он срывает повязку с глаз, и я быстро моргаю, мои зрачки привыкают к яркому свету.
Я смотрю в пару чернильно-черных глаз. — В чем заключалась твоя идея?
Он кивает головой чуть поверх плеча, где мой брат Винни, Маттео, Серена и близнецы стоят вокруг увеличенной картины на мольберте. Это потрясающая современная квартира с высокими стропилами, открытым кирпичом и окнами от пола до потолка.
— Что это? — спрашиваю я. — Где мы? — бормочу я.
Алисия подбегает ко мне и выхватывает связку ключей из рук Рафа. — Это твоя новая квартира! Это всего в паре кварталов от Нью-Йоркского университета, в совершенно новом, охраняемом здании.
Papà просовывает голову в круг, и мама проскальзывает рядом с ним. — Очень безопасно. Раф заверили меня, что она практически непробиваема.
Я поворачиваюсь к своему телохранителю, ставшему парнем. — Вы, ребята, сделали это вместе?
Он кивает со снисходительной улыбкой на губах. — Прожив с тобой последние три месяца, ты действительно думала, что я соглашусь на что-то меньшее теперь, когда мы вернулись на Манхэттен?
Я недоверчиво поворачиваюсь к отцу. — Ты правда не против, что мы живем вместе?
Papà что-то ворчит, но мама успокаивающе улыбается ему. — Это потребовало некоторого убеждения, — вмешивается мама, — но Раф привел несколько очень убедительных аргументов.
— Держу пари, что так и было. — Я обнимаю его за талию, и он смотрит на меня сверху вниз, бархатистые глаза горят.
Раф наклоняется, касаясь губами чувствительной раковины моего уха. — Я хочу просыпаться рядом с тобой каждое утро до конца своей жизни.
— Это и есть предложение?
Он хихикает, от теплого звука у меня между ног разливается жар. — Пока нет, principessa, но скоро. Мне нужно убедиться, что я смогу купить обручальное кольцо, подходящее королеве Кингов.
Качая головой, я прижимаюсь губами к его губам. — Просто быть с тобой заставляет меня чувствовать себя королевой, amore. Больше мне ничего не нужно.
Приглушенные стоны заполняют пространство, когда Раф притягивает меня к себе в поцелуе, медленном, глубоком, от которого мой отец ругается по-итальянски, а мои пальцы сжимаются в туфлях на шпильках. Я чувствую улыбку на губах Рафа, отражающую мою собственную, когда он наконец отстраняется.
— Давай, приятель, оживим толпу музыкой! — крик Серены, перекрикивающий напевающего исполнителя роли Фрэнка Синатры, только расширяет мою улыбку. Пока мелодичная мелодия переходит в громкий ритм, я оглядываю переполненную комнату, заполненную всеми людьми, которых я люблю больше всего на свете.
Рука Рафа сжимает мою, когда он ведет меня в центр танцпола. Его губы касаются моих губ, когда он шепчет: — Я люблю тебя, principessa. Всегда и навеки я твой. Я буду охранять твое сердце так же яростно, как и твое тело, пока дышу. Это моя клятва тебе, моя королева.
ЭПИЛОГ
Серена
Плюхнувшись на диван рядом с Маттео, я драматично вздыхаю и делаю большой глоток из своего до краев наполненного бокала с шампанским. — Выпей со мной, Мэтти. Если я буду вынужден наблюдать за их тошнотворной привлекательностью еще минуту, меня вырвет. — Я чокаюсь своим бокалом с пустым бокалом моего кузена и поднимаю взгляд на Изабеллу и Раффаэле, медленно раскачивающихся на танцполе. Подражатель Фрэнка Синатры вернулся на сцену, и веселая музыка для вечеринок давно смолкла.
Мэтти следит за моим взглядом, и его губы поджимаются. — Ревность тебе не идет, Серена.
Я закатываю глаза так сильно, что боюсь, как бы они не замерзли, как в детстве предупреждал меня мой Papà. — Я на полпути к похмелью и переутомилась. Будь нежен, засранец.
Он отрывисто смеется, изумрудные искорки загораются на его усыпанных драгоценностями радужках.
— И в любом случае, я рада за Беллу, взволнована, полна энтузиазма, даже на седьмом небе от счастья. Она не только моя кузина, она моя лучшая подруга. Ты это знаешь.