ГЛАВА 3
Справиться с давлением
Изабелла
— Ты женат? — Я смотрю на спокойного мужчину в черном костюме, сидящего за столом для совещаний в кабинете моего отца. Он бросает взгляд в окно, прежде чем снова переводит свой настороженный взгляд на меня. Внушительный небоскреб King Industries возвышается над центром Манхэттена, что делает его идеальным местом для правления моего отца. Город раскинулся вокруг нас, неистовый шум и суета полностью заглушаются окнами с толстыми стеклами. Избегая его взгляда, я опускаю взгляд на его резюме, просматривая черный шрифт. Он работал на ряд высокопоставленных семей, известных сенаторов, состоятельных бизнесменов и даже на известную поп-звезду.
— Да, — наконец отвечает он, снова поднимая мой взгляд, чтобы встретиться со светло-зелеными глазами. — Счастливо, вот уже десять лет.
Внутренне я стону. Я не могу нести ответственность за то, что его жена останется вдовой, если что-то пойдет не так.
— Дети?
Он снова кивает. — Вообще-то, три, малышке только что исполнилось пять.
Я резко встаю, скрещивая руки на груди. — Спасибо, что пришли, но я не думаю, что ты подходишь.
Мужчина смотрит на меня широко раскрытыми глазами долгую минуту, прежде чем один из охранников провожает его до двери.
Я чувствую, как Papà сверлит меня взглядом из угла комнаты. За последние три интервью он не произнес ни слова, позволив мне взять бразды правления в свои руки. Но у меня такое чувство, что его молчанию вот-вот придет конец.
Поэтому я поворачиваюсь к нему, упрекая. — Я знаю, что ты собираешься сказать.
— О, правда, что же? — Он подходит ближе, скрестив руки за спиной.
— Что я слишком придирчива.
— Ну, да, это одно…
— Я не выберу мужчину с семьей, — выпаливаю я.
— Но Фрэнки не…
— Я знаю. — И я чувствую себя ужасно из-за этого. Он посвятил всю свою жизнь мне и нашей семье, так и не найдя времени, чтобы вырастить свою собственную. — Но, по крайней мере, на похоронах не было детей, которые оплакивали его потерю. Я бы не смогла с этим справиться, Papà.
Его голова медленно опускается, в глазах появляется что-то похожее на понимание. — Иза, эти люди выбрали такую жизнь. Ты ни в чем не виновата. Если не ради тебя, то ради кого-то другого они рискуют своей жизнью.
— Тогда это их вина, в которой нужно утонуть, а не моя. Я этого не сделаю. Я не пошлю ни одного из этих людей на верную гибель.
Мой отец делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем кладет свои сильные руки мне на плечи. — Ты слишком добрая душа для такой жизни, маленькая принцесса.
Быстрый стук в дверь заставляет мою голову повернуться ко входу. Клара, исполнительный ассистент Papà, просовывает голову в дверь. Ее теплый взгляд скользит по мне, и улыбка растягивает ее идеально красные губы. Потрясающе модная пожилая женщина для меня как бабушка, занявшая место бабушки по материнской линии, которую я никогда не встречала. — Мистер Феррара здесь.
— Ты готова? — Отец приподнимает темную бровь.
— Наверное, так и должно быть, верно?
— Думаю, этот тебе понравится, Иза. Он никогда не был женат и у него нет детей, не говоря уже о безупречном послужном списке. Он должен быть идеальной кандидатурой.
Как бы сильно я ни боялась этого дня, я не могу отрицать зуда под кожей, я хочу быть свободной, снова вести себя как двадцатидвухлетняя выпускница колледжа, а не как старая затворница. — Это мы еще посмотрим, — бормочу я, затем топаю обратно к столу для совещаний и опускаюсь в кресло с высокой спинкой во главе. Я бросаю взгляд через плечо на Клару и улыбаюсь в ответ. — Пожалуйста, впусти его.
Улыбка Клары становится шире, в ее глазах появляется искорка веселья. — Конечно, principessa.
Я закатываю глаза, услышав это прозвище, на мгновение отвлекаясь от дверного проема. И снова я чувствую это покалывание, изменение в воздухе, от которого по моим рукам бегут мурашки. Я поднимаю взгляд и оказываюсь в плену пары глаз, темных, как полуночное небо. В одно мгновение я оказываюсь пленницей этого пронзительного, напряженного взгляда, как будто мир сужается до пространства между нами. Дрожь предвкушения пробегает по моей спине.
Я никогда не видела человека, столь прекрасно пугающего, от его присутствия захватывает дух и он пугает одновременно.
И странно знакомый.
У меня перехватывает дыхание, подтверждая мои слова, высказанные минуту назад, когда мой взгляд останавливается на огромной тени, затемняющей дверной проем. Я заставляю себя отвести от него взгляд, опускаюсь к этому сильному римскому носу и высоким скулам, к темной щетине на его широкой челюсти, затем опускаюсь еще ниже. Боже милостивый, у него такие широкие плечи, что ему приходится сдвигаться вбок, чтобы протиснуться в проход. Черный костюм облегает его широкую фигуру, гладкий материал подобен второй коже. Намек на татуировку проглядывает сквозь расстегнутый ворот его безупречно белой рубашки, и внезапно я понимаю, что за искусство скрывается под ним.