У меня никогда не было такой интуитивной реакции на мужчину.
Любого мужчину.
Он подходит ближе, и каждый нерв в моем теле трепещет от осознания. Я скрещиваю ноги, чтобы погасить неожиданную жару в здании, и складываю руки на столе для совещаний из красного дерева, напоминая себе, зачем мы здесь. Я должна брать у него интервью, а не трахать мужчину глазами и представлять его обнаженное, покрытое татуировками тело, распростертое подо мной.
Он опускает свое массивное тело в кресло напротив меня и натянуто улыбается. — Доброе утро, signorina7 Валентино. — Легкий акцент пронизывает его слова, ровный, глубокий тембр идеально подходит великолепному мужчине, сидящему передо мной. — Спасибо, что нашли время встретиться со мной сегодня.
Тяжело сглатывая, я перебираю бумаги передо мной, изо всех сил пытаясь вспомнить, как, по словам Клары, его звали, пока не нахожу его резюме. Раффаэле Феррара. Да, именно так! — Спасибо, что пришли, мистер Феррара. — Я впечатлена хладнокровием, с которым мне удается справиться, учитывая внезапный жар, пробежавший по каждому дюйму моего тела.
Я сажусь напротив него, стараясь не ерзать, огромный зал заседаний не делает ничего, чтобы ослабить электрическое напряжение между нами. Люстра над столом для совещаний отбрасывает мягкий свет, подчеркивая резкие линии его костюма и неоспоримую привлекательность, которой он обладает. Я стараюсь не задерживать на нем взгляд слишком долго, отдавая себе отчет в своих блуждающих мыслях. Прочищая горло, я снова сосредотачиваюсь на текущей задаче.
— Мистер Феррара, ваш послужной список впечатляет. Силы специального назначения, затем частная охрана в некоторых из самых нестабильных стран мира, — начинаю я, просматривая его резюме и украдкой бросая взгляды на его жесткое выражение лица. — Что привело вас на порог King Industries?
Раффаэле кладет руки на стол, его поза демонстрирует расслабленную бдительность. — Защита людей для меня больше, чем просто работа, signorina Валентино. Это призвание. Я здесь, чтобы тщательно обеспечить вашу безопасность. Что касается того, что конкретно привело меня в Нью-Йорк, я устал от бесконечных поездок по своим станциям за границей. Я ищу более постоянную работу.
Напряженность его тона пытается придавить меня, заставить чувствовать себя в безопасности, но это также натягивает границы моей сдержанности. Я наклоняюсь вперед, на лице появляется игривая ухмылка, потому что, очевидно, этот мужчина обладает надо мной какой-то магической властью. Я чувствую себя кокетливой, я чувствую себя живой впервые за месяц. И снова все это кажется странно знакомым. — Постоянную, да? Включает ли это в себя борьбу с ужасными угрозами полуночной тяги к шоколаду или избавление меня от невыносимо скучных званых ужинов?
Искорка веселья загорается в его темных глазах, ненадолго смягчая сталь в них. — Если это представляет риск для вашего благополучия, то абсолютно.
Мой смех прорывается сквозь напряжение, резкий и, возможно, слишком грубый. — Мои риски, как правило, немного опаснее для жизни, чем социальные бестактности, мистер Феррара. — Хотя я была бы не против провести с ним пару приемов под руку. Этот мужчина выглядел бы сногсшибательно в смокинге.
Он не сбивается с ритма, его взгляд прикован к моему с непоколебимой серьезностью. — Я полностью проинформирован о реальных угрозах, signorina Валентино. Я слышал, что произошло в Velvet Vault в прошлом месяце. Уверяю вас, моя преданность вашей безопасности абсолютна.
Часть огня, расцветающего внизу, угасает при этом мрачном напоминании. И проблеск воспоминания всплывает на поверхность. Это был он. Это был тот самый великолепный парень, которого я видела в баре месяц назад.
— Я могу гарантировать, что ничего подобного никогда не произойдет под моим наблюдением.
Что-то в его непреклонной уверенности заставляет меня остановиться и слегка выводит из себя. Как будто Фрэнки каким-то образом облажался. Отбросив неуместную мысль, я обуздываю свои эмоции. В его глазах читается вызов, невысказанный вызов, который я нахожу одновременно тревожащим и волнующим. Я наклоняюсь ближе, понижая голос до шепота, чтобы Papà не услышал. — Но что, если я та, кто любит нарушать правила? Я не люблю клетки, даже позолоченные. Как ты тогда будешь обращаться со мной?