Тот, кто был за главного, так сильно ударил папу тыльной стороной пистолета, что тот даже не мог говорить.
Мужчина упомянул о каком-то долге отца и принялся бить его снова и снова, а также пинать его до тех пор, пока тот не начал кашлять кровью.
Двое других мужчин схватили меня, когда я кричала и пыталась помочь ему. Они унесли меня, бросили в кузов грузовика и привезли сюда, где я беспокоюсь о том, что могло случиться с моим отцом.
Такому человеку, как папа, не следует знать таких людей.
Он уважаемый внештатный инженер-программист со своим собственным бизнесом. В основном он работает на правительство. Папа настолько приземленный, насколько это возможно. Он читает газету каждое утро и New Scientist в обеденное время. У него одно и то же меню на ужин каждую неделю, а заканчивает он свой вечер просмотром эпизода Star Trek. В остальное время он посвящает компьютерам.
Папа никогда ничего не говорил мне о долгах. Ни черта.
Но зачем ему это, Люсия?
Я последний человек, которому он мог бы такое сказать. Он всегда обо мне заботится.
Если бы не он, я бы умерла. Я бы нашла способ покончить с собой, либо с помощью тяжелых наркотиков, которые я принимала, либо какими-то другими способами.
Шаги раздаются эхом за металлической дверью моей тюрьмы. Когда щелкает замок и дверь распахивается, яркий ослепительный свет пробивается сквозь нее вместе с человеком, который избил папу. Это первый раз, когда я его вижу с тех пор, как я здесь.
Я окрестила его Зверем за его размеры и хриплый голос.
Когда я выпрямляюсь, на его лице появляется улыбка.
— Привет, дорогая, — говорит он насмешливым голосом.
— Где мой отец? Ты его обидел? — Это все, что я хочу знать.
Он смеется. — Я выведу тебя на улицу, чтобы немного поболтать.
— Расскажи мне, что ты сделал!
Он мчится ко мне так быстро, что я едва замечаю, как он двигается. Он хватает меня за плечи и швыряет меня в стену так сильно, что звезды застилают мне глаза.
— Послушай меня, девочка, ты не в том положении, чтобы предъявлять требования, — рычит он. — Я бы трахнул тебя всеми шестью способами до воскресенья, либо уже убил бы тебя, если бы не возможность, которая только что свалилась мне в руки. Возможность, которой ты поможешь, если хочешь увидеть еще один восход солнца.
Меня так трясет, что я едва понимаю его слова.
Возможность?
Что это? Чем я могу помочь?
Он отпускает меня и делает шаг назад.
— Какая у меня возможность? — заикаюсь я полушепотом.
— Скоро ты все узнаешь.
Схватив меня за руку, он выталкивает меня из темницы, и мы выходим в коридор, где впереди ждут мужчины с направленными на меня пулеметами. Как будто я настолько глупа, чтобы попытаться сбежать.
Я знаю, что ни черта не могу сделать.
Мне двадцать пять лет, я уже давно перестала быть девчонкой, но из-за этого я чувствую себя всего лишь ребенком.
Мы заходим в металлическую кабину лифта, и когда мы поднимаемся и выходим на яркий солнечный свет, я понимаю, что, должно быть, оказалась глубже под землей, чем думала.
Двери открываются в комнату с раздвижной стеклянной дверью, открывающей вид на сад, который выглядит так, будто его выдернули из книги Алиса в стране чудес. Прекрасные красные розы покрывают каждое дерево, а каменные арки такие декоративные и гостеприимные.
Это зрелище не может быть более неуместным в ситуации, в которой я нахожусь.
Где я, черт возьми?
Когда мы выходим наружу, меня ведут во двор, и меня встречает фонтан с захватывающей дух статуей женщины в центре. Я обращаю внимание на золотую табличку у основания. На ней написано: Валентина.
Когда меня подталкивают вперед, мой взгляд останавливается на элегантно выглядящем мужчине с белыми волосами и длинной бородой. Он сидит за маленьким садовым столиком впереди, а перед ним стоит богато украшенный чайник. И снова мне вспоминается Алиса в стране чудес. Я просто не знаю, какой он персонаж в этой извращенной до чертиков интерпретации.
Когда мы подходим ближе, я замечаю, что он тоже южноамериканец. По морщинам на его лице я даю ему лет семьдесят, но он выглядит крепким.
В его присутствии чувствуется некая властность, которая заставляет меня думать, что он главный. Так что это он, перед кем папа в долгу. А не Зверь.
Мужчина улыбается мне, когда мы приближаемся, но я просто смотрю в ответ, чувствуя, что он больше, чем то, что я вижу. Он кажется респектабельным дедушкой, но в его бесконечном взгляде таится тьма, которая пугает меня.