Это не он. Он не мой предатель.
Я смотрю ему в глаза и понимаю, что это не он, поэтому киваю.
— Мне жаль.
— Все в порядке. Нам нужно сосредоточиться на проблеме. Проблема в том, что теперь у нас двое убитых. Если это один или оба других мужчины, они хорошо замели следы. Не думай, что я не следил, но подозревать нечего, кроме того, что кто-то из нас помог Мике проникнуть на территорию Эдуардо.
— Это единственное, что у нас есть, ничего больше, и мы бы ни черта не узнали, если бы Криштиану не пережил ту атаку. — Я прикусываю внутреннюю часть губы. — Я что-нибудь придумаю.
Я не знаю, что именно, потому что теперь у меня появилось еще больше вопросов, чем раньше, и еще больше темных тайн, которые люди хотели оставить в прошлом.
Доктор подходит к двери, и я вскакиваю. Маркус присоединяется ко мне.
Торжественное выражение лица доктора совсем нехорошо. Раньше у него было такое же выражение.
— Мне жаль. Боюсь, новости те же самые, — говорит доктор.
— Те же?
— Он все еще в коме. Я не могу сказать, когда он проснется. Это может быть сегодня вечером, завтра, через несколько дней, месяцев.
Рука сжимает мое сердце. — Месяцы. — Я говорю это скорее себе, чем ему.
— Мы делаем все возможное, чтобы дать ему то, что ему нужно. Помимо травмы головы, его тело было довольно изуродовано, так что он пробудет с нами еще довольно долго.
— Можем ли мы его увидеть?
— На пять минут. Потом я предлагаю вам пойти домой и немного отдохнуть. Кто-нибудь из нас вам позвонит, если что-то изменится, и, конечно, вы можете вернуться утром.
— Хорошо, спасибо.
Он ведет нас в отдельную комнату. Когда я вижу Криштиану, подключенного к трубкам и выглядящего едва живым, меня тяготит чувство вины.
Это случилось с ним снова, потому что он помогал мне.
Мне нужно докопаться до сути, пока не случилось что-то худшее.
Это уже началось.
Криштиану сегодня такой же, и я оставил его только из-за предписания врача.
Когда я прихожу домой, я чувствую запах имбирных пряников и уже знаю, что у меня желанный гость. Она была в моем списке людей, с которыми я должен был поговорить.
Я захожу на кухню и вижу, как Эстель достает хлеб из духовки, а Люсия держит Мию.
Я не удивлюсь, если увижу Эстель. Она была в больнице каждый день, когда Криштиану был там в последний раз. Такие новости, скорее всего, вернут ее.
Услышав мое приближение, все трое посмотрели на меня, а я покачал головой.
— Без изменений, — говорю я.
Эстель подлетает ко мне и обнимает.
— Мой дорогой мальчик, мне так жаль, — она постукивает меня по груди.
— Спасибо, что пришла.
— Конечно, я бы пришла.
— Я дам вам поговорить, — говорит Люсия с легкой улыбкой и выводит Мию из комнаты.
Я опускаюсь в кресло, и Эстель садится передо мной.
— Расскажи мне, что случилось.
Я делаю глубокий вдох, чтобы прочистить голову, а затем рассказываю ей.
— Это часть той же проблемы, — она подносит руки к щекам.
Я до сих пор храню это письмо. Я не доставал его из кармана пиджака, даже чтобы перечитать. Мне это не нужно. Эти слова навсегда запечатлелись в моей памяти.
Ее присутствие здесь дает мне возможность поговорить и, возможно, почерпнуть какие-то идеи.
— Эстель, в день взрыва я обнаружил нечто весьма тревожное. Мне нужно поговорить с тобой об этом.
— Конечно, что ты узнал?
Я передаю ей письмо. Она бросает на него взгляд, и ее глаза расширяются, а затем она выглядит пристыженной.
Она оглядывается на меня и позволяет письму упасть на стол.
— Где ты это взял? — ее голос дрогнул.
— Оно было в коробке на объекте. Там были еще письма, но они были уничтожены. Ты знала, не так ли? Ты знала обо мне?
Медленный вздох срывается с ее губ, и ее темные глаза выглядят старше. Она сводит руки вместе, ее взгляд цепляется за мой.
— Да. Я обещала себе, что если проживу достаточно долго, чтобы ты задал мне этот вопрос, я скажу тебе правду. Ложь сведет на нет все, чем я когда-либо была для тебя. Мне жаль, что тебе пришлось узнать это таким образом, мой мальчик.
Я расслабляю плечи. — Я предполагаю, что Себастьяно дал тебе это, чтобы ты передала моей матери.
— Так и есть. Передача мне их писем была единственным способом общения без ведома Сальваторе. Я предупреждала твою мать, что это выйдет наружу, но она не послушала. — Она качает головой. — Я благодарна Богу, что ты никогда не знал эту ее сторону. Я ненавижу говорить плохо о мертвых, и если бы я тогда высказалась, это стоило бы мне работы, но я предупреждала ее, когда у нее был роман с Себастьяно, и предупреждала ее после того, как он прекратился, и ты родился. Ей было все равно, Алехандро. Очень похоже на то, что ты мне рассказал о Присцилле.