Но я вижу, что она уже менее устойчива на своих высоких каблуках, а ведь она и так не слишком устойчива.
Я рад, что она надела платье, хотя то, которое она выбрала, выглядит дешевым и слишком ярким. Что не так с этими людьми? Разве у них нет денег, чтобы купить приличную одежду? Ее братья выглядят как законченные головорезы. Один одет в гребаную футболку и джинсы, другой одет как Джеймс Дин. Данте крадется по комнате, как будто ожидает, что в любую минуту взорвется бомба, а Неро болтает с барменшей, словно собирается отвести ее наверх. Может, он так и сделает, это захудалое дерьмо. Я почти уверен, что он трахнул Нору Олбрайт в моем доме.
По крайней мере, Энцо Галло одет должным образом для этого случая и воспитан должным образом. Похоже, он знает здесь почти столько же людей, сколько и я. Не светских львиц с новыми деньгами, а все, кто глубоко связан со старым Чикаго. Я вижу, как они с уважением пожимают ему руку. Может быть, мой отец не совсем ошибался насчет преимуществ этого союза.
Мои родители подходят проведать нас, а рядом с ними Мэдлин Брек. Мэдлин почти семьдесят лет, чернокожая, с коротко подстриженными седыми волосами, в простом костюме и практичных ботинках. У нее спокойное и умное лицо. Если бы вы были глупы, вы могли бы подумать, что она дружелюбная бабушка. На самом деле она одна из самых влиятельных людей в Чикаго.
Как президент Совета уполномоченного округа Кук, она контролирует финансовые потоки крупных проектов, финансируемых государством, от парков до инфраструктуры. Она также обладает железной хваткой в отношении либеральных демократов Чикаго. Даже не подавая виду, что она сует свой палец в пирог, она умудряется назначить того, кого хочет, на ключевые должности, такие как городской казначей или прокурор штата.
Она проницательна и утончена, и совсем не та, кого я хотел бы видеть, выступающей против меня. Так что меня почти тошнит при мысли о том, что Аида скажет что-то неприятное в ее присутствии.
Когда она приближается, я шиплю Аиде: — Веди себя прилично. Это Мэдлин...
— Я знаю, кто она, — перебивает она, закатывая глаза.
— Мэдлин, — говорит мой отец, — ты знаешь нашего сына Каллума. Через несколько недель он будет баллотироваться на место Олдермена в 43-м округе.
— Отлично, — говорит Мэдлин. — Самое время, чтобы у нас там был кто-то с перспективой.
— На какую перспективу вы надеетесь? — спрашиваю я ее. — Может быть на того, кто сможет сохранить Линкольн парк в целости и сохранности?
Она ухмыляется мне.
— Кто тебе сказал, что я против перепланировки?
— Маленькая птичка, — говорю я. — Если я стану Олдерменом, я бы не хотел, чтобы Линкольн парк был расчленен и разделен на части. К счастью, я близкий друг главы Комитета по управлению.
— Джереми Росс упрям, — говорит Мэдлин, глядя на меня поверх очков, как будто она думает, что я на самом деле не имею на него никакого влияния.
— Он чертовски упрям, но он у меня в долгу. И к тому же не в маленьком.
— Ну, я хочу только лучшего для района, — великодушно говорит она.
— Конечно. Я чувствую то же самое. У Линкольн парка есть история. Мы не можем допустить, чтобы это было передано другим округам, которые не будут рассматривать это как приоритет.
— Вот это настрой, — говорит она, похлопывая меня по руке. — Приятно познакомиться, дорогая, — говорит она Аиде.
Я немного смущен тем, почему она так резко оборвала наш разговор. Я почти уверен, что мы оба хотим одного и того же.
Уходя, Аида делает еще один глоток напитка, который она откуда-то стащила, и говорит: — Ты же знаешь, что ей наплевать на Линкольн парк.
Мой отец резко поворачивает голову.
— О чем ты говоришь?
— Она получает откаты за вывоз мусора в 44-м и 32-м отделениях, — говорит Аида, как будто это очевидно. — Добавьте к этому половину Линкольн парка, и вы удвоите стоимость. Она просто выступает против перепланировки публично, потому что это непопулярно.
Мои родители обмениваются взглядами.
— Я лучше поговорю с Марти Рико, — говорит моя мама.
Когда они расходятся, чтобы подтвердить это, Аида тихо смеется.
— Откуда ты это знаешь? — спрашиваю я ее.
— Похоже, всё-таки у Гриффинов не такие хорошие связи, — говорит она. — Я думаю, никто не говорил об этом в загородном клубе Северного берега.
— Как бы ты заставила ее перейти на мою сторону, если ты такая умная? — требую я.
— Почему я должна тебе говорить? — говорит Аида, прищурив на меня свои серые глаза и делая еще один глоток своего напитка. Она выглядит хитрой и злобной, когда делает это, как какая-то кошка из джунглей, сидящая высоко в ветвях и готовая вот-вот свалиться мне на голову.