Когда я выхожу из душа, то вижу, что он подобрал одежду, которую я оставила скомканной кучей на полу в ванной. Мило.
Обернув вокруг себя большое, пушистое полотенце — говорите что хотите о Гриффинах, по крайней мере, у них отличный вкус в постельном белье — я подхожу к шкафу, чтобы найти себе платье.
Вместо этого замечаю, что вся моя часть шкафа полностью свободна. Пустые вешалки висят под разными углами — некоторые из них все еще раскачиваются от дикого стриптиза, который здесь произошел.
Открываю ящики — тоже пусто. Он стащил все до последней ниточки вплоть до нижнего белья.
Когда я оборачиваюсь, широкие плечи Каллума заполняют дверной проем, руки скрещены на груди, на красивом лице ухмылка.
— Думаю, либо платье, либо ничего, — говорит он.
— Тогда я выбираю ничего, — отвечаю я, сбрасывая полотенце в кучу вокруг ног и складывая руки на груди в подражание его словам.
— Пойми, — тихо говорит Каллум. — Ты пойдешь сегодня на этот ужин, даже если мне придется закинуть тебя на плечо и нести, как пещерный человек. Ты можешь быть в платье, когда я это сделаю, или, клянусь богом, Аида, я притащу тебя туда голой и заставлю сидеть у всех на виду. Не испытывай мое терпение.
— Это смутит тебя больше, чем меня, — огрызаюсь я, но чувствую, как краска поднимается по щекам. Глаза Каллума кажутся такими дикими, какими я их никогда не видела. Я действительно думаю, что он настроен серьезно. Вот как решительно он настроен подчинить меня своей воле из-за этого дурацкого платья.
Секунды пролетают между нами. Секунды, которые заставляют нас все дольше и дольше собираться на сбор средств, но Каллум не отходит от двери. Это тот холм, на котором он решил умереть: это уродливое платье из бисера.
— Ладно! — рявкаю я наконец. — Я надену то дурацкое платье.
Ухмылка на его лице вызывает у меня желание немедленно взять свои слова обратно. Или ударить его в глаз. Если я должна идти на ужин в этом отстойном платье, то он может идти туда с хорошим гребаным фингалом.
Я так зла, что меня почти трясет. Я влезаю в жесткое, шершавое платье и стою, пока Каллум застегивает молнию сзади. Ощущение такое, будто он зашнуровывает корсет. Мне приходится втягивать живот, а потом, когда платье застегнуто, я уже не могу выдохнуть. Что заставляет меня пожалеть о попкорне, которым я объелась.
— Где ты спрятал мое нижнее белье? — требую я.
Я чувствую, как пальцы Каллума останавливаются на верхней части молнии.
— Тебе оно не нужно, — говорит он.
Вот ублюдок. Ему это нравится! Я так и знала!
Конечно, когда я поворачиваюсь, на его лице голодный взгляд, как будто он хочет снова сорвать с меня платье. Но он этого не сделает. Он будет наслаждаться тем, как я хожу в нем всю ночь. Осознавая, что он меня заставляет это делать. Зная, что на мне нет трусиков.
Я так взбешена, что готова закричать. Особенно когда он протягивает мне туфли, которые я должна обуть.
— Как мне их обуть? — кричу я. — Я не могу сесть в этом гребаном смирительном жилете.
Каллум закатывает глаза.
Затем он делает нечто, что меня удивляет.
Он встает передо мной на колено, положив мою руку себе на плечо для равновесия. Поднимает мою ногу и надевает на нее шпильку, как будто он прекрасный принц, а я Золушка. Его руки удивительно нежны, когда его пальцы касаются ступни. Он застегивает ремешок, затем надевает другую туфлю на противоположную ногу.
Когда он снова встает, мы оказываемся так близко друг к другу, что мне приходится отклонить голову, чтобы посмотреть на него.
— Вот так, — говорит он хрипловато. — Я пришлю Марту, чтобы помочь тебе подготовиться.
Марта — личный помощник всей семьи, а еще она хорошо делает прически и макияж, поэтому часто помогает Рионе и Нессе готовиться к мероприятиям. Имоджен красится сама или ходит в салон.
— Мне все равно, — говорю я.
Каллум спускается вниз, чтобы найти Марту, а я начинаю ковылять в ванную на высоченных каблуках.
Не знаю, из-за отсутствия нижнего белья или из-за чего-то другого, но я чувствую неприятную влажность между ног. Каждый шаг, который делаю в этом обтягивающем платье, заставляет складки киски тереться друг о друга. Мне жарко и все пульсирует, я продолжаю думать о возбужденном выражении лица Каллума. Каким строгим он был, когда приказал мне надеть платье.
Что, блядь, со мной происходит?
Наверное, дело в том, что я не трахалась уже больше недели.